Она замолчала. Мы молчали тоже. Это был горький рассказ. И горче всего было то, о чём она умалчивала. Только седые волосы, которые Мэри механически заплетала в косу, всё ещё погружённая в свои воспоминания, говорили об этом красноречивее слов.
- А сейчас простите… я ещё слишком слаба. Этот разговор выпил у меня все силы. Я хочу поспать.
Она закрыла глаза и откинулась на подушках.
- Конечно, родная, отдыхай… - Шеппард поправил её одеяло, поцеловал жену в лоб, а потом кивнул нам в сторону двери. Встал и направился вместе с нами к выходу из комнаты. Уже на пороге я обернулась и посмотрела на Мэри с Олавом.
- Ма-ам, можно я к тебе?..
- Иди сюда, Цыплёнок.
Сын залез к ней под одеяло, и они крепко обнялись.
- Ма-ам, тут кровати такие – вообще фахфур…
- Я сколько тебе говорила, не повторять таких слов!!
Дверь захлопнулась. Я вытерла ресницы.
Шеппард, к моему удивлению, вышел в коридор вместе с нами.
- Кэти, Рональд, я должен кое-что вам сказать.
Мы со всем вниманием уставились на него.
- Я принял нелёгкое для себя решение. Мэри уже лучше. Сегодня же мы с семьёй уезжаем.
- Насовсем? – удивилась я. – Но как же…
А Рон ничего ему не ответил. Пару мгновений они просто молчали и понимающе смотрели друг на друга.
- Спасибо, что не осуждаете меня, мой друг. Несмотря на то, что теперь груз ответственности на вас возрастёт. Но я просто не могу поступить иначе. Я должен увезти Мэри из места, где всё напоминает о кошмаре, через который ей пришлось пройти. Отправимся в моё загородное имение. Скромный домик – никакого камня, только натуральное дерево... Она сегодня металась всю ночь и говорила об этих проклятых камнях. Сын у меня не спал всю ночь тоже – боялся темноты. Он просто не знает, что такое ночь и темнота – вы можете себе представить? До самого рассвета цеплялся за мою руку и боялся отпустить... Я сейчас могу думать только о своей семье.
- Не волнуйтесь. Я вас прикрою, старина. Езжайте с чистым сердцем, мы справимся. Главное, сына мясом почаще кормите – его он тоже в глаза не видел.
- Я и не волнуюсь, - Шеппард снова отворил дверь и прежде, чем скрыться в комнате, добавил с хитринкой в глазах, - уверен, что заместитель начальника Тайного сыска провернёт операцию по обеспечению безопасности Его Величества на высшем уровне.
И захлопнул дверь перед нашими носами.
Рон посмотрел на меня ошарашенно.
- Черепашка! Кажется, этот старый интриган меня только что повысил. Ну, или обдурил. Я ведь как раз собирался уволиться…
Прежде, чем я сообразила, стоит ли мне поздравить его или выразить сочувствие, откуда-то с первого этажа донёсся истошный девичий визг пополам с задорным собачьим лаем.
(7.23)
- Там!.. Там!..
Девушка у подножия лестницы указывала дрожащей рукой в сторону тёмного угла напротив кухни. Она открывала и закрывала рот, но могла выдавить из себя лишь что-то похожее на испуганный писк. У неё было сухощавое, густо напудренное лицо, усеянное мушками. Длинные тонкие руки с аристократическими пальцами пианистки унизаны крупными кольцами. Светлые волосы подняты в замысловатую причёску. Возможно, я предвзята, но мне такие пышные сооружения на голове напоминают гнездо, причём иллюзия усиливается кокетливо вставленными туда перьями белой цапли. Она была одета в платье совершенно вырвиглазных цветов – фиолетовое и оранжевое дополнены тонной тембрильского кружева у подола, ворота и по краям узких, до локтей рукавов. Вырез жёсткого корсета у неё… мама дорогая, надеюсь эта дамочка быстро перейдёт на более скромную моду Королевства! Пока мы спускались по лестнице, мне хотелось Рону глаза чем-нибудь завязать.
- Уберите немедленно эту гадость! – снова взвизгнула она, завидев Рона.
Гадость в ответ издала самодовольное «Гав!»
- Мадемуазель де Тремон, заверяю вас, пёс не опасен… - принялся было увещевать её Рон, но его перебили.
- Да какой же это пёс!!
Я не стала слушать её дальнейшие излияния, а пошла прямо на Светлячка, напустив на себя суровый вид.