Они повествуют о том, как Роланд Победитель Чудовищ истребил всех монстров, обитавших в замке, искупал свой меч в их крови. О том, как мохнатые твари-эллери, наводившие ужас на добрых людей, один за другим погибали, и горы их трупов были высотой до небес, и реки текли красными от крови целую неделю. И о том, что больше никогда не осквернит этот мир их злобная магия. Слава королю, что привёл своё отважное войско на берега Ледяных Островов… Слава его доблестным рыцарям…
Кажется, у меня начинает болеть голова. Что эти напудренные кривляки в париках знают о крови? О смерти? О том, что за подвиг совершил Роланд Победитель Чудовищ и какова была его расплата за этот подвиг?
Когда история растворяется в потоке времени, лишь горстка пепла остаётся в руках тех, кто стоит на берегу. И лишь картины, нарисованные этим пеплом, передают они своим потомкам. Как узнать в чёрно-белом немом слепке то яркое, живое, страдающее и любящее, убивающее и умирающее, то настоящее, что исчезло без следа? Наверное, только по тому, как оно изменило души людей, что были свидетелями минулого.
Спиной чувствую, что Рон в зале. Я как подсолнух – всегда тянусь к своему солнцу. Оборачиваюсь и вижу его у самой двери – какой-то седовласый сухонький старичок в пенсне остановил его и оживлённо рассказывает что-то, яростно жестикулируя. Рон слушает его почтительно, а взглядом скользит по толпе.
Медленно иду к нему навстречу.
Наконец, его глаза находят меня – и то, что вспыхивает в его взгляде, говорит яснее слов.
Вспоминаю наш предыдущий бал. Как он целовал мои руки и отгонял незадачливых кавалеров. Почему-то на меня нападает очень игривое настроение от этих воспоминаний.
Делаю невозмутимый вид и нарочно прохаживаюсь туда-сюда, чтобы он хорошенько рассмотрел моё чудесное платье.Чёрные глаза неотрывно следят за каждым моим движением, как у кота, что караулит мышиную нору. Но этот зараза даже не делает попыток закончить разговор и обратить, наконец, на меня внимание. Вместо этого в уголках губ появляется издевательская улыбка, которую мне немедленно хочется стереть кончиками пальцев.
Старичок продолжает что-то кряхтеть – кажется, жалуется на боли в пояснице, и взгромождается на стоящий неподалёку диванчик, протирает пенсне. Рон усаживается рядом и учтиво поддакивает. Скрестил небрежно руки на груди, ногу закинул на ногу – ни дать ни взять сиятельный граф на отдыхе! Вечный чёрный сюртук, ослепительно белая рубашка… синяя роза в петлице.
Начинаю прохаживаться ближе и закипать. Издевательская улыбка становится ещё более издевательской.
- Вы не представляете, барон, на что готовы иные девушки, чтобы заполучить танец, от которого сами же когда-то отказались! – заявляет вдруг Рон невпопад своему собеседнику, повергая старичка в немалое недоумение.
- Что? А, да, мой юный друг, вы очевидно правы… Так вот, ставки на Беарнских рысаков в этом году…
- О, а сколько кавалеров готовы подарить ей этот танец, если она так и будет стоять весь вечер у стеночки! – шиплю я. Довольно громко и вроде бы сама себе, потому что у меня-то собеседников нету, и прикрываться некем.
Рон уже в открытую посмеивается, хотя делает вид, что смотрит на старичка.
- Ни одного.
- Это почему это? – вспыхиваю я, останавливаюсь в двух шагах от дивана, смотрю сверху вниз на источник моего раздражения. Старичок, кажется, уже начал подозревать что-то неладное, потому что явно путается в словах, хотя и пытается закончить свою очень важную мысль о Беарнских рысаках.
- А потому это, что я лично каждого кавалера в зале проинструктировал, что если подойдёт ближе чем на три метра к самой очаровательной юной леди этого бала, спущу вниз головой из окна, - с готовностью поясняет Рон.
Его смеющийся взгляд ласкает моё лицо, шею, плечи, спускается ниже, и я начинаю задыхаться, как будто уже протанцевала всю ночь.
В конце концов, я сдалась первой.
Наплевав на всякие приличия, плюхнулась рядом на диван. Уселась картинно бочком и любовно расправила складки своего чудесного платья.
- Так ты собираешься меня приглашать или нет?
Старичок поперхнулся на полуслове и уставился на меня округлившимися глазами. Даже вставил пенсне ради такого случая и, наклонив голову, принялся рассматривать меня как диковинное насекомое.
Рон рассмеялся.