Валентин не двигался, не бросал, не ловил, он только наблюдал за потоком, а поток этот застыл вне времени и пространства. Теперь Валентин понял секрет искусства. Он вступил в бесконечность своим расщепленным сознанием, он объединил их.
Он шел к внутренней природе движения и понял, что движение — иллюзия, а последовательность — ошибка восприятия. Руки его действовали в настоящем, глаза изучали будущее, и не было больше ничего, кроме этого настоящего мига.
Когда дух Валентина взошел к высотам экзальтации, он почувствовал еле заметной вспышкой сознания, что он не стоит на месте, а каким-то образом двигается вперед, магически притягиваемый вращающимися по орбите мячами, которые чуть отдалились от него. Они отступали через двор с каждой серией бросков, и он теперь снова ощущал, что это серийность, а не бесконечный, безостановочный континуум, и ему приходилось двигаться все быстрее, чтобы держать шаг с ними, и в конце концов он буквально бежал, пошатываясь вокруг двора. Слит и Карабелла отскочили. Наконец мячи совершенно отошли от него, хотя он сделал последний отчаянный рывок к ним, и запрыгали по двору в разных направлениях.
Валентин, задохнувшись, упал на колени. Он услышал смех своих инструкторов и тоже засмеялся.
— Что случилось? — спросил он наконец. — Я начал так хорошо, но затем…
— Мелкие ошибки накапливаются, — сказала Карабелла. — Ты увлекся и бросил мяч чуть-чуть правее, потянулся вперед, чтобы поймать его, и в результате следующий бросок был еще более неправильным, и так шло до тех пор, пока мячи не отошли от тебя. Ты стал охотиться за ними, но в конце концов преследование стало невозможным. Такое случается вначале со всеми. Не думай об этом.
— Подними мячи, — сказал Слит. — Через четыре дня ты будешь жонглировать перед Короналем.
Глава 7
Он тренировался часами, работая всего с тремя мячами, но делал это до тех пор, пока раз десять не проник в бесконечность, переходя от скуки к экстазу и обратно, так что сама скука стала экстазом. Одежда промокла от пота и прилипла к телу. Даже когда пошел обычный для Пидруда короткий легкий дождь, Валентин продолжал перекидывать мячи. Дождь кончился и уступил место сумеркам. Вечернее солнце закрылось легким туманом, а Валентин продолжал тренироваться.
Безумная интенсивность переполняла его.
Он смутно видел фигуры, шедшие по двору — Слита, Карабеллы, скандаров, Шанамира, незнакомцев, приходивших и уходивших, но не обращал на них внимания.
Он был пустым сосудом, который наполнялся этим искусством, этой тайной, и не смел остановиться, боясь, что потеряет это и снова будет выжатым и пустым.
Затем кто-то подошел к нему, и он вдруг оказался с пустыми руками. Это Слит перехватил мячи один за другим, когда они были в воздухе.
Какое-то время руки Валентина еще продолжали двигаться в заданном ритме, глаза были сфокусированы только на плоскости, через которую летали мячи.
— Выпей это, — мягко сказала Карабелла.
Она поднесла к его губам стакан. Это было пальмовое вино. Валентин выпил его, как воду. Карабелла подала второй стакан.
— У тебя изумительный дар, — сказала она. — Не только координации, но и сосредоточенности. Ты прямо испугал нас, Валентин, когда не мог остановиться.
— В Звездный День ты будешь лучшим из нас, — сказал Слит. — Сам Корональ выберет тебя, чтобы похвалить. Эй, Залзан, что скажешь?
— Я скажу, что он весь мокрый, и ему надо переодеться, — прогромыхал скандар.
Он протянул Слиту несколько монет.
— Сходи на базар и купи ему подходящую одежду, пока ларьки не закрылись. Карабелла, отведи его в очиститель. Через полчаса будем есть.
— Пойдем, — сказала Карабелла.
Она провела ошалевшего Валентина через двор и спальни и дальше.
К боковой стене здания был пристроен грубый, открытый сверху очиститель.
— Животное! — сердито сказала она. — Не позволил себе похвалить тебя. Я знаю, что хвалить вообще не в его привычках, но ты произвел на него впечатление.