Скандары, четверорукие и тяжеловесные, проявляли чудеса координации, но мужчина и женщина не уступали им и жонглировали столь же искусно. Валентин стоял на безопасном расстоянии, зачарованно следя за летающими кинжалами.
Затем один скандар хрюкнул:
– Хоп!
И рисунок сменился: шесть чужаков начали бросать кинжалы только друг другу, удваивая и вновь удваивая интенсивность, с которой они действовали, а двое людей отошли в сторону. Девушка ухмыльнулась Валентину:
– Эй, давай с нами!
– Что?
– Играть с нами! – глаза ее лукаво блеснули.
– Опасная, я бы сказал, игра.
– Все хорошие игры опасны. Лови! – и она без предупреждения бросила ему кинжал. – Как тебя звать, парень?
– Валентин, – выдохнул он и отчаянно схватил кинжал за рукоятку, когда тот пролетел мимо его уха.
– Хорошо схватил, сказал беловолосый. – А ну-ка этот!
Он тоже метнул кинжал. Валентин засмеялся, схватил его чуть менее неуклюже и встал, держа по кинжалу в каждой руке. Скандары, полностью игнорируя эту сцену, методично продолжали посылать каскады кинжалов в обе стороны.
– Верни бросок, – сказала девушка.
Валентин нахмурился и бросил излишне осторожно, глупо боясь задеть ее. Кинжал описал слабую дугу и упал к ногам девушки.
– Ты мог бы бросить лучше, – насмешливо сказала она.
– Прости.
Он бросил другой кинжал с большей силой. Она спокойно поймала его, выхватила еще один у беловолосого и бросила их один за другим Валентину. думать не было времени: цап, цап – и он схватил оба. Пот выступил у него на лбу, но он вошел в ритм.
– Давай, приказала она.
Он бросил ей один, второй, поймал от беловолосого третий и послал его в воздух, но к нему уже летели один и другой. Хорошо бы это были игровые тупые кинжалы, но он знал, что это не так, и стоял, волнуясь. Это занятие вызывало у человека автоматизм, заставило тело сосредоточиться и, все время глядя на подлетающий кинжал, уметь согласованно отправлять другой. Валентин двигался равномерно, ловил, бросал, ловил, бросал, и все время один кинжал летел к нему, а другой отправлялся. Валентин понял, что настоящий жонглер должен пользоваться обеими руками одновременно, но он не был жонглером, так что ухитрялся только скоординировать хватку и бросок. И делал это хорошо. Он подумал, скоро ли произойдет неизбежный промах и он будет ранен. А жонглеры смеялись и ускоряли темп. Он тоже смеялся вместе с ними и бросал и ловил еще добрых три минуты, пока не почувствовал, что его рефлексы слабеют от напряжения. Пора остановиться. Он хватал и намеренно ронял каждый из кинжалов, пока все три не легли у его ног, а затем он наклонился над ними, хлопая себя по бедрам и тяжело дыша.
Оба жонглера-человека зааплодировали. Скандары не прекращали чудовищное кружение кинжалов. Но вот один из них снова крикнул: «Хоп», и секстет чужаков двинулся прочь, не сказав ни слова в направлении спальных помещений.
Молодая женщина подошла к Валентину.
– Я – Карабелла, – представилась она.
Она была ростом с Шанамира и совсем молода. В ее маленьком мускулистом теле была неукротимая жизненная сила. На ней был плотно облегающий светло-зеленый камзол и брюки, а на шее тройная нитка полированных раковин. Глаза ее были такие же темные, как и волосы. Она улыбалась тепло и приветливо.
– Ты раньше жонглировал, друг? – спросила она.
– Никогда, – ответил Валентин и вытер лоб. – Хитрый спорт. Удивляюсь, как я не порезался.
– Никогда? – воскликнул беловолосый – Никогда не жонглировал? Только природная ловкость, и больше ничего?
– Полагаю, что именно так, – сказал Валентин, пожав плечами.
– Можно ли в это поверить? – спросил беловолосый.
– Думаю, что можно, – сказала Карабелла. – Он хорош, Слит, но он не в форме. Ты же видел, как его руки двигаются то туда, то сюда за кинжалами, чуточку нервно, чуточку жадно, а не ждут, пока рукоятка окажется в нужном месте. А его броски? Поспешные, дикие. Ни один из тренированных не мог бы так легко имитировать неуклюжесть, да и зачем бы? У этого Валентина хороший глаз, Слит, но он сказал правду. Он никогда не бросал.