- Взгляни на свои руки.
Валентин взглянул и увидел, что руки его без пальцев.
Об этих снах Валентин снова рассказал Слиту и Карабелле, но они посоветовали ему не ходить к толкователю снов и вновь предложили навестить какую-нибудь жрицу сонного мира, когда они покинут Пидруид.
Отъезд был уже близко. Фестиваль закончился, корабли Коронала больше не стояли в гавани, а дороги были забиты толпами, поскольку люди из провинции покидали столицу. Залзан Кавол предупредил свою труппу, что все оставшиеся в Пидруиде дела нужно сделать до утра, потому что после обеда они уходят.
Сообщение повергло Шанамира в странную удрученность, и Валентин заметил уныние мальчика.
- Я думал, тебе не терпится покинуть город. Что - тяжело уходить?
Шанамир покачал головой.
- Я готов идти в любое время.
- Тогда в чем дело?
- Прошлой ночью ко мне во сне пришли отец и братья.
Валентин засмеялся.
- Уже началась тоска по родине и ты не хочешь покидать провинцию?
- Не тоска по родине,- уныло ответил мальчик.- Они устали и лежали на дороге, а я ехал на упряжке маунтов. Они кричали, чтобы я помог им, но я проехал прямо через их беспомощные тела. Мне даже не нужно ходить к толкователю снов, чтобы понять, что это значит.
- Чувство вины за отказ от обязанностей по дому?
- Вины? Да. Это все ДЕНЬГИ! - сказал Шанамир. В его голосе было что-то такое, будто он был мужчиной, старающимся объяснить что-то тупому ребенку.- Деньги, Валентин. Я выручил здесь за маунтов сто шестьдесят роялов. Целое состояние! Достаточно, чтобы моя семья прожила этот год и часть следующего! Они зависят от моего благополучного возвращения в Фалкинкип с ними.
- А ты собирался не отдавать их?
- Я был нанят Залзаном Каволом. Что если мы поедем другим путем? Если я понесу деньги домой, то могу никогда не найти вас снова в вашем пути через Цимроель. Если же я пойду с жонглерами, то украду деньги моей семьи, которые она ждет, в которых нуждается. Вы понимаете?
- Решение довольно просто,- сказал Валентин.- Далеко отсюда Фалкинкип?
- Два дня быстрой езды и три обычной.
- Довольно близко. Я уверен, что Залзан Кавол еще не выбрал маршрут. Я поговорю с ним прямо сейчас. Один город ничуть не хуже другого. Я попрошу его отправиться отсюда фалкинкипской дорогой. Когда мы будем рядом с фермой твоего отца, ты ускользнешь ночью, передашь деньги одному из своих братьев и вернешься обратно до рассвета. А потом, не испытывая больше вины, ты будешь свободен в выборе своей дороги.
Глаза Шанамира широко раскрылись.
- Вы думаете завоевать благосклонность Залзана Кавола? Но как?
- Я могу попробовать.
- Он в гневе повалит вас на землю, если вы о чем-то попросите его. Он не допустит вмешательства в свои планы, как вы не позволите стаду блавов давать вам советы в делах.
- Все же я поговорю с ним,- сказал Валентин,- и тогда увидим. У меня есть причины думать, что Залзан Кавол не так груб, как кажется на первый взгляд. Где он сейчас?
- Готовит свой фургон к путешествию. Знаете, где это?
- Знаю,- сказал Валентин.
Жонглеры путешествовали между городами в фургоне, который располагался в нескольких кварталах от гостиницы, поскольку был слишком широк, чтобы проехать по узким улицам. Это был внушительный и дорогой экипаж, благородный и величественный, с большим искусством сделанный мастерами одной из внутренних провинций. Основная рама фургона была собрана из длинных легких перекладин упругого крылатого дерева, скрепленных в широкие изогнутые полосы бесцветным ароматным клеем и связанных эластичными ивовыми ветвями, растущими на юге. Поверх этого элегантного каркаса были натянуты полосы дубленой шкуры стиков, сшитые между собой толстыми желтыми сухожилиями тех же стиков.
Добравшись туда, Валентин нашел Эрфона Кавола и еще одного скандара, Гибора Хаерна, которые старательно смазывали постромки фургона, изнутри которого доносились рокочущие гневные звуки, такие громкие и сильные, что казалось, фургон качается из стороны в сторону.
- Где ваш брат? - спросил Валентин.
Гибор Хаерн угрюмо кивнул на фургон.
- Сейчас не лучшее время вмешиваться.
- У меня к нему дело.
- У него у самого дело,- сказал Эрфон Кавол,- к вороватому маленькому колдуну, которому мы платили за то, что он вел нас по провинции, и который решил уйти от нас, едва мы собрались покинуть город. Идите, если хотите, но, смотрите, пожалеете.