- Да, вы здесь,- кисло сказала Карабелла.- Добро пожаловать!
Плотно подкрепившись, они начали собираться. Шанамир вывел из конюшни четверку маунтов Залзана Кавола и успокаивающе говорил с животными, пока скандары запрягали их. Залзан Кавол взял вожжи, его брат Хейтраг сел рядом с ним, а сбоку пристроился на корточках Аутифон Делиамбр. Шанамир на своем маунте ехал рядом, а Валентин вместе со Слитом, Карабеллой, Виноркисом и четырьмя скандарами забрался в уютное пассажирское отделение. Им пришлось довольно долго возиться, чтобы поудобнее устроить свои руки и ноги.
- Хэй! - резко крикнул Залзан Кавол, и они поехали через Фалкинкипские Ворота на восток, по дороге, которой всего неделю назад Валентин вошел в Пидруид.
Летнее тепло тяжело лежало на прибрежной равнине, и воздух был густой и влажный. Яркие цветы огненных пальм уже начинали вянуть и гнить, и дорога была усеяна опавшими лепестками, как темно-красным снегом. В фургоне было несколько окон - тонких прочных листов из шкур стиков, отличного качества, тщательно подобранных и совершенно прозрачных - и в странном торжественном молчании Валентин смотрел на исчезающий вдали Пидруид, этот огромный город с одиннадцатью миллионами жителей, где он жонглировал перед Короналом, попробовал странные вина и пряную рыбу и провел фестивальную ночь в объятиях темноволосой Карабеллы.
Сейчас дорога перед ним была открыта, и кто знает, какие путешествия ждали его, какие события должны были произойти.
У него не было никакого плана, и потому он был готов к любому. Ему очень хотелось жонглировать снова, овладевать новыми трюками, закончить свое ученичество и объединиться со Слитом и Карабеллой в самых сложных выступлениях, а может, даже жонглировать с самими скандарами. Слит предупреждал его, что только мастер может рискнуть жонглировать с ними, что их две пары рук дают им преимущество, преодолеть которое не может ни один человек, но Валентин видел, как Слит и Карабелла работали со скандарами, и, может быть, со временем он сможет делать то же самое. «Ну и тщеславие! - подумал он.- Чего еще я могу хотеть, кроме как стать мастером, достойным жонглировать с Залзаном Каволом и его братьями!»
- Вы вдруг стали таким счастливым, Валентин,- сказала Карабелла.
- Правда?
- Как солнце. От вас струится свет.
- Это светлые волосы,- любезно сказал он.- Они создают иллюзию.
- Нет, нет. Ваша улыбка...
Он положил свою руку на ее.
- Я думал о дороге, ждущей впереди. Свободная и сердечная жизнь, бродяжничество по Цимроелю, остановки для представлений, изучение новых номеров. Я хочу стать лучшим человеком-жонглером на Маджипуре!
- И у вас хорошие шансы,- сказал Слит.- Ваши природные таланты огромны, и вам нужна только тренировка.
- В этом я рассчитываю на вас с Карабеллой.
Карабелла тихо сказала:
- Пока вы думали о жонглировании, Валентин, я думала о вас.
- А я о вас,- смущенно прошептал он.- Только стеснялся произнести это вслух.
Фургон достиг участка дороги, серпантином поднимавшегося вверх к огромному плато. Подъем был труден. Местами повороты дороги были такие резкие, что фургон с трудом разворачивался, но Залзан Кавол оказался таким же ловким возницей, каким был жонглером, и преодолевал их один за другим. Вскоре они были на вершине. Далекий Пидруид казался сейчас всего лишь картой, нарисованной вдоль берега моря. Воздух здесь был суше, но вряд ли прохладнее. В это позднее время солнце как будто спустило с привязи свои лучи, от иссушающего тепла которых нельзя было нигде скрыться до заката.
Ночь они провели в пыльной деревушке у фалкинкипской дороги. Беспокойный сон снова пришел к Валентину, когда он лег на колючий матрац, набитый соломой: на этот раз он двигался между Владыками Маджипура. В широком зале с каменным полом в одном конце сидел на троне Понтифекс, в другом - Коронал, а с потолка смотрел ужасный светлый глаз, подобный маленькому солнцу, безжалостно бросавший свирепые взгляды. Валентин нес какое-то сообщение от Леди Острова Сна, но не знал, вручить ли его Понтифексу или Короналу, к тому же любой Владыка по мере приближения Валентина начинал удаляться в бесконечность. Всю ночь он с трудом бродил взад-вперед по этому скользкому полу, с мольбой протягивая руки то к одному, то к другому Владыке, но каждый раз они уплывали вдаль.
На следующую ночь на окраине Фалкинкипа он снова увидел Понтифекса и Коронала. Это был смутный сон, и Валентин не запомнил ничего, кроме впечатления грозных величественных фигур, огромных, напыщенных сборищ и неудачных попыток связаться. Он проснулся с чувством глубокой и болезненной досады. Ясно было, что он получал сны из высших инстанций, но объяснить их он не мог.