Слит засмеялся.
— Если бы человек мог попасть на трон только благодаря оптимизму, мой лорд, то к Дню Зимы ты был бы уже в Замке.
Валентин рассмеялся вместе с ним. После несчастий, произошедших с ними в Пиурифэйне, он надеялся, что не приведет своих людей к новой катастрофе на борту этого злосчастного корабля. Ведь их вели за ним только вера, свидетельства снов, колдовство и загадочное представление метаморфов. Ему будет бесконечно больно и стыдно, если, спеша на Остров, он принесет им новую беду! Однако Валентин испытывал большую симпатию к всеми оплеванному трехрукому Горзвалу. Такой неудачливый моряк, наверное, как раз подходящий кормчий для еще более неудачливого короналя, который ухитрился за одну ночь потерять трон, память и собственное «я»!
Накануне отплытия Виноркис отвел Валентина в сторону и встревоженно сообщил:
— Мой лорд, за нами следят.
— Откуда ты знаешь?
Хьорт улыбнулся и расправил оранжевые усы.
— Когда человек уже сам побывал в шкуре шпиона, ему легко заметить похожие черты у других. Я обратил внимание на седоватого скандара, слоняющегося возле доков в последние дни, и поговорил с ребятами Горзвала. Один из корабельных плотников сказал мне, что тот скандар интересовался пассажирами Горзвала: кто такие и куда направляются.
Валентин расстроился.
— А я надеялся, что мы сбили их со следа в джунглях!
— Они, очевидно, снова обнаружили нас в Ни-мойе, мой лорд.
— Тогда постараемся еще раз отделаться от них на архипелаге и будем осторожными, чтобы на нашем пути не встретились другие шпионы. Спасибо, Виноркис.
— Не стоит благодарности, мой лорд. Это мой долг.
Ранним утром, когда корабль двинулся в путь, дул сильный южный ветер. Во время посадки Виноркис искал глазами любопытного скандара, но того нигде не было видно. «Он сделал свою работу, — предположил Валентин, — а дальнейшие сведения будет поставлять узурпатору какой-нибудь другой информатор».
Их путь лежал на юго-восток: добираясь до районов промысла, драконские корабли привыкли идти против вечно враждебного ветра. Такая охота была крайне тяжела, но морских драконов можно было ловить только в это время года. На «Брангали-не» имелся дополнительный двигатель, но из-за нехватки на Мад-жипуре горючего он был бесполезен. Неуклюже, но величественно «Брангалин» повернулся бортом к ветру и двинулся из гавани Пилиплока в открытое море.
Это было самое маленькое море Маджипура — Внутреннее море, отделявшее восточный Зимроэль от западного Алханроэ-ля. Пять тысяч миль от берега до берега — не пустяк, однако Внутреннее море казалось просто лужей по сравнению с Великим океаном, который занимал большую часть другого полушария и был недоступен для навигации — бессчетные тысячи миль открытой воды. В центре Внутреннего моря, между континентами, находился Остров Сна, достаточно обширный, чтобы на планете меньших размеров его сочли континентом. Рядом с ним протянулись несколько крупных архипелагов.
Морские драконы постоянно мигрировали между Внутренним морем и Великим океаном. Они двигались вокруг планеты годами, даже десятилетиями. Наверное, около дюжины больших стад обитало в океане, постоянно путешествуя с запада на восток. Каждое лето одно из этих стад шло через Великий океан мимо Нарабаля и вдоль южного побережья Зимроэля к Пилиплоку. В это время охота на них запрещалась, поскольку в стаде имелось множество стельных самок.
К осени малыши появлялись на свет, и стадо приходило в продуваемые ветром воды между Пилиплоком и Островом Сна. Именно тогда начиналась ежегодная охота. Из Пилиплока выходило громадное количество драконских судов. Стада теряли как старых, так и молодых, а оставшиеся в живых возвращались в тропики, обходя с юга Остров Сна, огибали длинный выступ материка Алханроэль — полуостров Стойензар и направлялись на восток к Великому океану, где могли плавать без помех, пока не наступало время снова идти к Пилиплоку.
Из всех животных Маджипура морские драконы были самыми крупными. Рождались они крошечными, не более пяти-шес-ти футов длиной, но росли на протяжении всей жизни, которая была долгой, хотя точной ее продолжительности никто не знал.
Горзвал, позволивший пассажирам питаться за одним с ним столом, оказался весьма разговорчивым. Теперь, когда его тревоги остались позади, он с удовольствием рассказывал легенды о размерах некоторых морских драконов. Один, пойманный в царствование лорда Малибора, имел в длину сто девяносто футов, а другой — во времена Конфалюма — двести сорок футов. Во времена же, когда понтифексом был Престимион, а короналем — лорд Деккерет, поймали морского дракона на тридцать футов длиннее, но чемпионом, как говорил Горзвал, был дракон, нахально появившийся почти у входа в гавань Пилиплока в правление Тимина и лорда Кинникена: тот, по уверению надежных свидетелей, был триста пятнадцать футов длиной. Этот монстр, известный как дракон лорда Кинникена, ушел невредимым, потому что весь флот в это время находился далеко в море. По свидетельствам охотников, в более поздние века его видели еще несколько раз, последний — в тот год, когда лорд Вориакс стал короналем. Но никто никогда не осмелился бросить в него гарпун, и среди охотников он пользовался зловещей репутацией.