Валентин издали смотрел на их работу. Шесть огромных косматых созданий сплетали свои двадцать четыре руки в точном, без изъянов, рисунке. Каждый жонглировал семью ножами. Это производило неизгладимое впечатление — зрители замирали, следя за непрерывным обменом острым оружием. Мирные горожане Фалкинкипа были очарованы.
Наблюдая за скандарами, Валентин все сильнее переживал из-за собственного неудачного выступления. После Пидруида он мечтал снова выйти на публику, руки его тянулись к мячам и дубинкам, а когда настал его час, он работал так неуклюже. Ну ладно, что уж теперь об этом…
Будут другие рыночные площади, другие ярмарки. Год за годом труппа будет странствовать по Зимроэлю, и он, Валентин, еще блеснет, ослепит зрителей, они станут вызывать Валентина-жонглера, будут требовать еще и еще, и сам Залзан Кавол почернеет от зависти. Король жонглеров, да, монарх, корональ бродячих артистов! А почему бы и нет? У него талант.
Валентин улыбнулся. Благодаря то ли ли вину, то ли приятным мыслям дурное настроение покинуло его. Он занялся этим искусством всего неделю назад, а посмотрите, чего уже достиг! Кто знает, какие чудеса ловкости он покажет через год-два?
К нему подошел Аутифон Делиамбер.
— Тизану найдешь на улице Продавцов Воды, — сказал маленький колдун. — Она ждет тебя.
— Значит, ты говорил ей обо мне?
— Нет.
— Но раз она ждет меня… Или здесь замешано колдовство?
— Вроде того, — вруун подергал щупальцами, что означало пожатие плеч. — Иди к ней скорее.
Валентин кивнул. Скандары закончили свое выступление, и теперь Слит с Карабеллой демонстрировали жонглирование одной рукой.
«Как они элегантно двигаются вместе, — подумал Валентин, — как они спокойны, уверены друг в друге… и как она красива».
Валентин и Карабелла не были близки с той фестивальной ночи, хотя иногда и спали бок о бок. Вот уже неделя, как он избегал ее, хотя с ее стороны видел только тепло и поддержку. Сны отнимали все силы и не позволяли думать о чем-либо другом. Сейчас — к Тизане за толкованием, а завтра, может быть, он снова обнимет Карабеллу…
— Улица Продавцов Воды? — переспросил он Делиамбера. — Отлично. На ее жилище есть какой-нибудь знак?
— Спросишь, — ответил Делиамбер.
Вечером, едва Валентин вышел, из-за фургона появился Виноркис.
— На ночь глядя в город?
— По делу.
— Компания не нужна? — Хьорт хрипло засмеялся. — Можем шесте пошляться по тавернам. Я бы не прочь удрать на несколько часов от всего этого жонглерства.
— Есть дела, которые каждый должен делать в одиночку, — неохотно ответил Валентин.
Виноркис внимательно посмотрел на него:
— Не очень-то ты любезен.
— Извини, но у меня дело именно такое: я должен сделать его один. И, будь уверен, я не пойду шляться по тавернам.
Хьорт пожал плечами.
— Ладно. Пусть так. Мне все равно. Я просто хотел помочь тебе повеселиться, показать город, сводить в мои любимые места…
— В другой раз, — быстро сказал Валентин и зашагал к Фал-кинкипу.
Найти улицу Продавцов Воды оказалось несложно: город строился по плану, в нем не было средневековой путаницы переулков, как в Пидруиде, и на всех основных перекрестках висели ясные и понятные карты города, но найти дом толковательницы снов Тизаны оказалось труднее, потому что улица была длинной, а прохожие, к которым обращался Валентин, просто указывали через плечо на север.
Он долго шел и наконец добрался до маленького серого, крытого дранкой дома в жилом квартале далеко от рыночной площади. На его старой двери были изображены два символа власти: Скрещенные молнии Короля Снов и Треугольник в треугольнике — эмблема Хозяйки Острова Сна.
Тизана была крепкой немолодой женщиной, необычайно высокой и тяжеловесной, с широким строгим лицом и внимательными глазами. Густые распущенные волосы, черные с белыми прядями, закрывали спину. На ней был серый комбинезон, оставлявший открытыми крепкие мускулистые руки. Она производила впечатление очень сильной и мудрой личности.
Тизана приветствовала Валентина, назвав его по имени, и пригласила в дом.
— Я принес тебе, как ты уже, вероятно, знаешь, привет и любовь от Аутифона Делиамбера, — сказал он.
Толковательница снов серьезно кивнула.
— Да, он послал известие заранее, такой шельмец! Но я ценю его любовь, несмотря на все его фокусы. Передай ему от меня то же самое.