— То, что Касси чувствует ко мне, это искреннее доверие и благодарность. Но ни в коем случае не любовь.
— Да откуда тебе это знать? — не отступал Чарлз.
— Никакого значения не имеет, — не обращая внимания на возражения, отчеканил Брэден, — как назовешь это чувство ты. В лучшем случае, она увлечена мной. Но она доверяет мне, и я не могу обмануть ее.
— То есть?
— То есть я никогда не причиню ей боль, никогда не воспользуюсь ее доверием во вред ее невинности.
У Чарлза от удивления глаза на лоб полезли.
— Ты хочешь сказать, что эта свадьба…
— Эта свадьба будет только на бумаге, — с тихой решимостью закончил Брэден.
Чарлз не успел возразить, как двери часовни распахнулись — вошел Сирил Шеффилд. Выражение его лица было отнюдь не праздничным.
— А, дядюшка, доброе утро! — приветствовал его Брэден. — Скажи честно, ты прибыл, конечно, только для того, чтобы еще раз предостеречь меня от страшной ошибки?
— Брэден, на часах почти десять, — торжественно начал Сирил.
— Да, я сердцем чувствую, что близится роковой срок. Сирил пропустил мимо ушей сарказм племянника.
— У тебя еще есть шанс отказаться от своего решения.
— Мне не от чего отказываться. — Брэден упрямо насупился. — Не ты ли, Сирил, торопил меня жениться? И вот я перед алтарем.
Сирил нахмурился:
— Сравни ее положение и свое! Она не может носить имя Шеффилдов!
В глазах Брэдена сверкнула молния.
— Я не хочу слышать, как ты отзываешься о Касси. Она — достойнейший человек из всех, кого я знаю… и уж куда как благороднее и чище той лицемерки, что сосватали мне родители.
— Я не оспариваю ее достоинств, — уже мягче произнес Сирил. — И все-таки, одно дело защищать молодую женщину, с которой дурно обходятся, и совсем другое — жениться на ней. Брэден, Бога ради, подумай, кто она! Ни титула…
— Это я поправлю, — Брэден взглянул на часы. — Через пять минут она станет герцогиней и станет своей в светских кругах.
— Брэден…
— Довольно! — гневно прервал Брэден дядю и плотно сжал зубы. — Не тебе решать, как мне поступать. А я свое решение принял. — При этих словах двери часовни открылись и в них показался бодрый, розовощекий викарий. Брэден радостно раскланялся с ним, затем озабоченно посмотрел на часы. — Что могло задержать Кассандру?
Сирил бросил на племянника холодный взгляд:
— Пожалуй, я схожу узнать, что задерживает мисс Грей.
— Сирил, — предостерег его вдогонку Брэден. — Я предупреждаю. Не расстраивай ее.
Сирил обернулся:
— Я не собираюсь расстраивать ее, Брэден. Тебе я сказал, что, по моему мнению, этот брак является ошибкой. Но лично к мисс Грей у меня нет никаких претензий, она — милая, прелестная девушка. Я просто…
— Прекрасно, — прервал его Брэден. — Значит, сейчас ты отправишься и узнаешь, что могло задержать невесту.
Сирил не нашелся, что еще возразить, и удалился.
— Что-то ты очень взволнован. И это твое твердое решение и холодный расчет? — В вопросе Чарлза сквозила нескрываемая ирония.
— Не начинай снова, Чарлз! Не выводи меня из себя! — прорычал Брэден. — Я уже по горло сыт твоей проницательностью!
Чарлз внимательно смотрел, как мечется Брэден, не находя себе места. Заявление друга, что предстоящий брак продиктован только внешними обстоятельствами, не выходило у него из головы. Что-то подсказывало ему, что чувства Брэдена к Касси намного глубже, чем он говорит. Однако почему-то он не позволяет признаться в них даже самому себе. И все-таки, кажется, еще есть надежда, что со временем все изменится.
Сирил взял себя в руки, когда двери огромной шербургской часовни закрылись за ним. Он остановился на ступенях и огляделся.
Чудное видение предстало перед ним, и сердце Сирила замерло, — сияющее счастьем лицо и белоснежная дымка платья. Кассандра. И Маргарет рядом с ней. Сирил застыл, откровенно любуясь девушкой.
— Доброе утро, милорд, — приветствовала его Касси, застенчиво потупив взор. — Скажите честно, я хорошо выгляжу?
— Должен сказать, что вы прекрасны, и в этом отношении Брэдену выпала редкая удача, — ответил он после легкой заминки.
— Я очень волнуюсь, — по обыкновению искренне призналась она.
— Вы не уверены в своем решении?
Касси вздрогнула от жесткого — или ей почудилось это? — тона Сирила. Да нет, не может быть, это, должно быть, нервы.
— Что вы, в этом я уверена, — поспешно уверила она его. — Я боюсь, что не справлюсь с тем, чего от меня ожидают. — Она рассуждала конечно не о супружеском долге, а о своих обязанностях хозяйки Шербурга.
Сирил внимательно смотрел на нее: он не был уверен, что правильно понял ее признание.