Мне хотелось разрыдаться, но я постаралась скрыть свои чувства и, чтобы Гвеннан не прочла ничего на моем лице, быстро притянула ее к себе и обняла.
— О, Хэрриет…сентиментальная особа! Ты всегда была такая, я это знала.
— Лучше расскажи мне все, — попросила я. — Где Бенедикт Беллэйрс?
— Этого я не знаю.
— Значит, вы расстались?
Она кивнула:
— Это была самая большая ошибка из всех, которые я совершила, Хэрриет.
— Все пошло не так?
— Почти с самого начала. Он думал, что у меня есть свои деньги. Он слышал о Менфреях… старинное семейство… традиции и все такое. А я… я ничего ему не принесла.
— И тогда ты обнаружила, что твой брак — ошибка, и…
— Это даже не был настоящий брак. То есть я-то думала, что настоящий, но в конце концов выяснилось, что он уже женат. Я была слепа, Хэрриет, и не требовалось много хитрости, чтобы меня обмануть. Я прошла через какую-то церемонию бракосочетания…но его не обвинили и в двоеженстве. Просто его друг изобразил священника, он тоже актер и хорошо сыграл роль.
— Гвеннан!
— Тебя это задевает? Я читала о тебе в газетах: «Дочь предыдущего парламентария от округа Ланселла выходит замуж за нынешнего депутата. Мисс Хэрриет Делвани, дочь сэра Эдварда Делвани, сочеталась браком с мистером Бевилом Менфреем, членом парламента от Ланселлы». Видимо, Хэрриет, ты добилась того, чего хотела. Ты ведь всегда хотела заполучить Бевила, правда?
Я кивнула.
Она улыбнулась — довольно печально:
— Расскажи мне, что было, когда я сбежала?
Все та же Гвеннан! Ее собственные дела всегда интересовали ее больше, чем дела всех прочих людей, и она и не пыталась этого скрывать.
— Жуткий скандал.
— Могу себе представить. А Хэрри?
— Ты разбила ему сердце.
— Бедняжка! Он был бы мне хорошим мужем.
— А что случилось после этого… шутовского венчания?
— Я, как говорится, «осталась одна с ребенком».
— У тебя есть ребенок?
— На самом деле именно поэтому я попросила тебя приехать. Ради него я готова поступиться своей гордостью.
— Где же он?
Гвеннан подошла к двери и открыла ее. В маленькой комнатушке стояла старая корзина для грязного белья, в которой спал мальчик. Он был бледненьким и не слишком чистым, но по рыжеватым волосам Менфреев я сразу узнала в нем одного из них.
— Бенедикт, — нежно произнесла Гвеннан.
— Бенедикт Беллэйрс, — добавила я.
— Бенедикт Менфрей, — поправила меня она.
— Ну, конечно.
— Все очень трудно, Хэрриет.
Я согласилась.
— Зачем ты просила меня приехать? Расскажи мне все, Гвеннан.
— Я попросила тебя, потому что ты теперь член семьи и я больше надеюсь на тебя, чем на других. Я хочу вернуться обратно в Менфрею, Хэрриет. Я не могу больше жить так. И я хочу привезти в Менфрею его.
— Конечно, возвращайся.
— Но как мне объяснить?
— Это можно будет устроить. Ты потеряла мужа и вернулась домой. Это — дело деликатное, но все можно будет устроить.
— Я не могу вернуться, если они этого не хотят.
— Но, Гвеннан, конечно, они хотят. Ты одна из них.
— Добрая старушка Хэрриет! У тебя всегда такие прекрасные мысли. Хэрриет, мы — настоящие Менфреи, а не те, кто стал ими благодаря браку, — вовсе не так добры, как ты. Я хочу вернуться домой. Я хочу привезти домой своего ребенка. Но я не желаю выслушивать упреки. Мне не нужны одолжения.
— Ты хочешь, чтобы они заклали тельца в честь блудной дочери?
— Нет. Я просто хочу вернуться… и чтобы ты это устроила. И пусть Бенедикта признают Менфреем. Я хочу забыть, что на свете был такой человек, как Бенедикт Беллэйрс.
— Но мальчик назван в его честь!
— Ну, когда он родился, мы еще не расстались. И только потом…когда я так и не оправилась после родов… у нас все пошло наперекосяк.
— Не оправилась? Ты больна, Гвеннан. Ты выглядишь…
— Ты хочешь сказать, что я растеряла всю свою красоту? Но мне здорово досталось, Хэрриет.
— Я вижу. Скажи мне, что с тобой, Гвеннан.
— О… ничего такого, что не мог бы исцелить морской ветер.
— Как же ты живешь теперь? На что?
Она пожала плечами.
— Гвеннан, пойдем со мной! — в ужасе вскричала я.
— Хорошо же мы будем смотреться вместе. Жена члена парламента, сама элегантность, и то, чем я стала.
— Я не оставлю тебя здесь.
— Я хочу, чтобы ты вернулась и рассказала, что встречалась со мной. Пусть меня пригласят обратно в Менфрею. Я надеялась, что мне никогда не придется это пережить, но сейчас я готова.
— Я поеду туда немедленно. Но я не хочу бросать тебя, Гвеннан.
Она покачала головой.
— Ты вернешься со мной, — настаивала я.
— Я вернусь, только когда Бевил или отец приедут за мной, Хэрриет.
— Я отправляюсь прямиком в Менфрею, и они сегодня же будут здесь.
— Ты думаешь?
— Конечно. Я их заставлю.
— Ты, Хэрриет?
Она рассмеялась.
Я вытащила из своего кошелька все деньги, оставив себе лишь несколько шиллингов на обратную дорогу, и, изругав себя за то, что не догадалась взять больше, поцеловала Гвеннан, и мы простились.
— До скорой встречи, — сказала я напоследок.
Чуть ли не бегом добравшись до вокзала, я в ожидании поезда вспоминала прежнюю Гвеннан. Вот она на лошади несется по тропкам в окрестностях Менфреи, вот она на балу в «Вороньих башнях» или по дороге в Плимут, на примерку свадебного платья. Вспоминать нынешнюю Гвеннан у меня не было сил.
Дорога показалась мне томительно долгой, тем более что в Лискерде мне пришлось сесть в местный поезд, шедший в Менфрейстоу, а потом идти пешком, поскольку никто не знал, когда именно я собиралась вернуться.
Я уже входила в дом, когда во двор влетел Бевил.
— Бевил! — прокричала я. — Мне надо поговорить с тобой прямо сейчас.
— Я тоже должен кое-что сказать тебе.
Он казался встревоженным, но мои мысли настолько занимала Гвеннан, что я ни о чем другом думать не могла. Бевил позвал конюха, чтобы тот взял его лошадь, и последовал за мною в дом.
— Бевил… поднимемся в комнату. Я хочу с тобой поговорить.
Он взял меня за руку:
— Кто бы мог подумать. Невероятно. Что ты на это скажешь, Хэрриет?
— Бевил, я была в Плимуте…
— Хэрри Леверет. Он выставил свою кандидатуру против моей. Представляешь? Ты могла себе помыслить что-нибудь подобное?
— Бевил, я…
— Конечно, у него не много шансов. Но все будет серьезней, чем я полагал. Местный парень, вроде Хэрри…
Он даже не замечал, что я его почти не слушаю, настолько его захватил этот новый поворот событий, когда Хэрри Леверет становился его противником на выборах.
Мы вошли в нашу комнату. Я закрыла за собой дверь и выпалила:
— Я видела Гвеннан.
Бевил вздрогнул. Несколько секунд он невидящим взглядом смотрел на меня, потом резко спросил:
— Где?
— В убогой комнатушке в Плимуте.
— Господи боже!
— У нее — ребенок.
— А этот… актер?
— Она с ним рассталась. Они по-настоящему не были женаты.
Бевил растерялся. Я видела, что он пытается вообразить все то ужасное, что случилось с гордой, прекрасной Гвеннан; но к его сожалениям о сестре примешивалась еще одна мысль. Он рисовал себе, как Гвеннан вернется в Менфрею с ребенком. Начнутся скандальные разговоры; припомнят неосмотрительность его отца. «Эти бешеные Менфреи, — скажут обыватели. — Разве такие люди должны представлять нас в Лондоне?» А Хэрри Леверет тут как тут — и проскользнет на место Бевила.
— Она больна. Она хочет привезти мальчика сюда…чтобы он стал Менфреем.
— Это невозможно, Хэрриет! — одними губами проговорил Бевил.
— Если бы ты ее видел, Бевил, ты бы понял, что это единственный выход.
— Но можно же сделать как-то иначе. Мы позаботимся о ней, но если она приедет сюда… с ребенком и без мужа… прямо перед выборами…
— Я знаю, это сильно осложнит дело, — сказала я. — Но речь идет о жизни Гвеннан.