– Вы хотите осадить Монбрён? – с радостью вскричал Дюгесклен, который только это одно и понял во всем рассказе.– Клянусь Богом, рыцарь! Видно, какой-нибудь великий святой прислал вас сюда так кстати в эту минуту. Если ваши люди захотят присоединиться к нам и повиноваться моим приказаниям, я приглашаю всех вас поужинать со мной в замке. Клянусь святым Ивом! Вассалы ваши будут нам очень полезны с их луками и всем этим военным снаряжением, и я обещаю вам разместить их так, что они не подвергнутся большой опасности. Я знаю, надо щадить воинов церкви.
Рыцарь-защитник с негодованием смотрел на незнакомца, который говорил с такой самоуверенностью и в его присутствии осмеливался насмехаться над благочестивыми защитниками Солиньякского аббатства, но несколько слов, сказанных ему на ухо Добрым Копьем, успокоили его в минуту.
– Как,– вскричал он с восторгом,– храбрый полководец Дюгесклен, знаменитый Бертран, удостаивает принять нашу сторону и помочь нашему мщению! Клянусь святым Элуа, сир! Если это так, мы наперед уверены в успехе! Нет того замка или крепости, которым не овладел бы могучий Дюгесклен! Располагайте, сир, мною и моими людьми, мы будем повиноваться вам, как повиновались бы самому святейшему папе, если б он предводительствовал нами.
– Ну что же! – сказал Дюгесклен с нетерпением.– Так скорее вперед, и да поможет нам Бог! Но на одну минуту, сир рыцарь,– прибавил он, озабоченно обращаясь к Нексону.– Есть ли между монахами, которых я замечаю в вашем отряде, человек, сведущий в медицине? Надо позаботиться об одном раненом, жизнь которого для меня очень дорога.
– Вы угадали, сир, с нами здесь отец Николай, аптекарь монастыря. Он очень искусно вылечивает всякие раны и для этой цели вызвался сопутствовать нам в этом святом предприятии.
– Узнаю предусмотрительность духовных лиц. Но поспешите, капитан, попросите этого доброго монаха со всем вниманием осмотреть рану бедного молодого человека, которого несут за нами на носилках. Скажите ему, чтобы он присмотрел за больным и не покидал его ни на минуту. Если он вылечит его, я сделаю вашему монастырю такое приношение, какого не делывал ни один король.
Сир де Нексон поспешил повиноваться и, отправив монаха к трубадуру, объявил своим воинам, что знаменитый полководец Дюгесклен присоединился к ним для осады Монбрёнского замка. Эта новость быстро разнеслась в толпе и возбудила в воинах неизъяснимый восторг. Взоры всех устремились на великого воина, который один затмевал в то время славу всех рыцарей и полководцев христианского мира. Самые робкие из вассалов почувствовали в себе решимость и мужество при мысли, что они будут сражаться под начальством Дюгесклена. Когда все союзное войско двинулось с места, любопытство, возбуждаемое Бертраном в этих простодушных воинах аббатства, обнаруживалось самыми разными способами. Одни из них выходили из рядов и забегали вперед, чтобы видеть героя, другие, рискуя попасть под копыта, бросались к коннице и влезали на лошадей, и прочее. Правда, незавидная наружность рыцаря часто вызывала восклицания ничуть для него не лестные, но он был на этот раз истинным философом и добродушно смеялся всякому невыгодному впечатлению, производимому на тех, кто видел его в первый раз[6].
Сир де Нексон, отдав приказание своему отряду и уверившись, что монах-хирург отправился исполнять его просьбу, почтительно приблизился к Дюгесклену. Бертран, занятый недавним рассказом живодера, известившего капитана Доброе Копье о появлении двух неприятельских армий, обратился к рыцарю-защитнику и спросил, видел ли он новый отряд, который, как говорят, пришел на подкрепление Монбрёну. Но сир де Нексон, вместо пояснительного ответа, обнаружил при этой новости столько же беспокойства, как и удивления.
– Клянусь святым Элуа и святым Окюли! – вскричал он.– Я уверен, что это латурский гарнизон вышел на помощь барону. А если это справедливо, мы много потеряем времени и людей, прежде чем овладеем замком!
6
Дюгесклен охотно признавал свое безобразие, вот почему один из современных поэтов вложил в его уста следующие стихи:
Bien scai que jesuis bieu laid et malfettis,
Mais puisque je suis laid, estre veux bien hardis.