Казимир отстранился окончательно, поднимаясь и делая несколько шагов назад. Странное дело, это далось ему не без труда. Пухлые губки принцессы манили, как родник в самую спеку. Комес обеспокоенно взглянул на Калю, не заметила ли она чего в его лице, и не собирается ли насмехаться.
Впрочем, боялся насмешек он зря.
— Ах, ты ж паскуда благородная!
Сколопендра выпрямилась, вскидывая голову. Прищурила глаза, плотно стиснула губы, и руку положила на пояс. Казимир потемнел лицом. До сих пор Каля только шутила да поддразнивала, словно не переходя ею же самой проведенную черту.
— Я, говоришь, не решилася? — Разбойница в запале опрокинула прялку обратно на пол. — О землице своей печешься? Думаешь, король местный станет с тобой силой мерятся? Ну так знай, шляхтич: стояла испокон веков тут Выжья Сечь, так и стоять будет! Повезло ли твоим предкам, али нет, но уж так сталося, что земли эти ровно слоеный пирог с капустой, в твои владения врезаны!
Мотнув головой, Каля сбросила с глаз выбившуюся прядь, и перевела дыхание. Этого момента хватило, чтобы рыцарь смог вставить слово в ответ на несправедливую нападку.
— Да чего ты взъелася?
Сколопендра сжимала кулаки, и глядела так, словно взглядом пыталась спалить комеса до самых подбитых мелкими гвоздиками подметок.
— Не твоего ума дело, — буркнула Каля, отводя взгляд. — Стал быть, боишься упасть мертвым? Ну и леший с тобой, милсдарь рыцарь.
Отвернувшись от Казимира, Сколопендра вспрыгнула на помост, и, опустившись на колено, точно так же, как до неё это делал комес, посмотрела на спящую принцессу.
— Сказка должна иметь свой конец, — сказала она, склоняясь над девушкой. — Уж какой получится.
Как комес оказался рядом, Каля заметить не успела. Для его раны, из-за которой, как она замечала, у него крепко кружило голову, столь резкий прыжок был немыслимо непрост. Тяжелый — настоящий толчок крепкой мужской руки в боевой перчатке отбросил разбойницу на несколько шагов от скамьи. Вскочив, Каля поймала взгляд Казимира. Зеленые глаза рыцаря теперь потемнели, словно провалами выделяясь на светлокожем лице.
— Ты никак изыслила, что мне двух-трех верстов землицы жаль? — тихим голосом вопросил Казимир, вытащив свой меч, и держа его острием в ее сторону. — Так тебе все видится, окаянная ты всеспасительница? А не стучалось тебе в дурью башку, — от тщательно скрываемой ярости речь комеса нежданно стала выдавать говор присущий кметам земель соседнего королевства, — что не о жирном куске порченной нечистью земли я пекусь? Что такое усобица знаешь ли? Ведаешь, что лучше спит не тот шляхтич, у кого земель поболее, а тот, у кого соседей меньше двух! Да я готов простить Зергину даже смерть моей семьи, лишь только б он не жег моих деревень и кметов бы моих не сек! И вовсе не из-за оброка, которого в том случае получит меньше моя казна!
Казимир выдохся и умолк. Но меч его по-прежнему смотрел в грудь полудриады.
— Дура ты, девка, а еще меня дураком зовешь, — уже тише проговорил он, не опуская, однако, оружия. — И что нашло на тебя неясно. Поцелую я ее сейчас — поднимется девица, а с ней и замок весь, и должен буду я по сказке жениться на ней, — он невесело усмехнулся. — А только я жениться не намерен, ни на ней, ни на какой другой. Не пришло еще мое время, и не ведаю, придет ли. Оскорблением великим будет сие как для девицы этой, так и для всей ее родни. И даже ежели отпустят нас невредимыми, в обиде великой останутся, а обиженный сосед — хуже сильного врага. Быть усобице, и усобице страшной. Будут гинуть кметы, гореть их села и дети оставаться сиротами, ежели кому из них не посчастливится уцелеть. А я заместо помощи королю нашему погрязну в борьбе с двумя сразу, этого ты хочешь? Или хуже того, упаду сейчас мертвым, ибо не избавитель я для сей девицы — для того ты вела меня так долго, чтоб у самых стен замка смерти предать? Что молчишь? У сказки энтой все едино конец неправильный, но если так тебе он нужен — получай!
Свободной рукой он рванул к себе почти невесомое девичье тело, и, уже не хоронясь, припал к ее устам.
Сколопендра на миг забыла и о злости, и о саднящем плече. Во все глаза глядела, как слились уста рыцаря и спящей узницы заклятого замка. Снаружи, за высокими серыми стенами, ударил гром.