Глядя вслед исчезнувшей в чаще девице, Казимир разжал кулак. На ладони лежал обломившийся, засевший в кольчужном рукаве коготь кнута.
***
... К Переплютову Броду рыцарь добрался уже по сумеркам. Деревню эту он помнил смутно, едва ли приходилось бывать здесь больше раза, и то годков не менее десяти тому назад. Странно знать, что теперь он - полновластный властитель не только этой деревни, а еще многих вокруг. Господин комес. Мимо воли Казимир улыбался. За шесть лет он отвык от поклонов да подобострастия, и разговор с разбойной девкой оживил в его памяти забытое. Это надо же, хозяин. Теперь не только его шкура, а и шкуры всех этих крестьян, разбойничков и прочего здешнего люда, обживающего его земли, принадлежат ему. Как будто не было шести годов голода, наемничества, унижений, братания со смердами и страшного плена, годов, которые, как мнилось, навечно вытеснили из ума воспоминания о другой жизни, той, что всегда должна была ему принадлежать - по праву самого рождения. О разбойнице теперь вспоминалось двояко - она, как прежде, казалась ему достойной только, чтобы болтаться на веревке. Однако, это она напомнила ему о том, кто он был, и Казимир ощущал смутную благодарность. Когда он вступит в свои права и начнет зачищать от разбойников свои леса, он пощадит ее. Если только ее непричасность к смерти семьи окажется правдой.
Гнедой осторожно ступил на шаткий мостик, и рыцарь опять мимо воли сделал пометку поглядеть все дороги и мосты своих владений. Эдак чего доброго, обрушится такой мостик, и торговые люди завернут телеги стороной - в объезд его земель. Проводя много времени со странствующими торговцами, он успел проведать многое об их ремесле. И лобные места в каждой деревне нужно будет объехать самолично, и солтысов проверить, и еще много чего... Всамделе - он хозяин и должен ведать о своем хозяйстве не с чужих слов. Главное, успеть завладеть этим самым своим хозяйством, а то, как бы им не завладели другие.
Благополучно миновав опасный мостик, рыцарь въехал в деревеньку, не шибко великую, но и не малую. Прохладные осенние сумерки уже спустились на неширокие улицы, но деревенский люд не спешил оправляться по домам. Одинокий путник сразу же сделался предметом внимания и обсуждения. Казимир еще на околице натянул шапку поглубже на уши, дабы скрыть под ней медные волосы, редкие для тутошних черноголовых земель. Ежели его смогла узнать простая разбойница, может найтись еще кто-то, кто вспомнит, что поспешающий в направлении Выжиги рыцарь так странно схож со старым хозяином здешних мест. Разбойница упоминала о "сродственничках", всамделе, лучше пока никто не будет ведать о его правах. Погибнуть в двух шагах от цели было бы глупо.
С теми же мыслями рыцарь не стал заворачивать на широкое солтысово подворье, а проехал дальше - к стоявшему чуть на отшибе трактиру. Останавливаться в трактирах ему было не впервой, а связываться со старостой - себе дороже. Еще неведомо, как его там встретят, а раскрываться до поры не хотелось. Никто не ведает с кем из "сродственничков" в сговоре местный солтыс. Если бродячего рыцаря зарежут в его доме, навряд ли кто-то будет здесь искать.
Передав повод выскочившему откуда-то сбоку служке, Казимир еще раз проверил наличие кошеля за пазухой и решительно толкнул двери трактира. На дворе уже была ранняя ночь, а рыцарь думал с рассветом трогаться в путь, чтобы утром третьего дня быть у стен замка. Скорее набить здесь брюхо по старой привычке и - спать. Сегодняшняя схватка добавила утомы и так много дней подряд пробывшему в седле наследнику.
Трактир был освещен очагом да несколькими факелами, чадившими, но не дававшими большого света. По привычке пробежавшись взглядом по его посетителям, Казимир отметил, по меньшей мере, четырех крупных молодцев с оружием, явно не из местных. А может, и из местных, дух их разберет. Правда, двое из них были не охотниками, по повадкам, скорее, наемниками. Едва ли они из деревни. Тоже путники, которых застала ночь? Рыцарь не заметил около трактира других лошадей. Пришли пешком? Привлекшие его внимание молодцы сидели спиной, и рож он их не видал, но сильно подозревал, что разбойничьи. Однако на появление нового посетителя особого внимания внимания никто не обратил, а потому Казимир не особо затревожился. Мало ли, что за люди. Надо будет, конечно, навести здесь порядок. Но потом.
Он прошел между столов к стойке, за которой царил грузный трактирщик, ничем не отличавшийся от множества других трактирщиков, таких, как он. Казимир без особой брезгливости оперся о немытую заляпанную столешницу.
- Есть у тебя комната на ночь, добрый человек?
Трактирщик поднял на приезжего мутные, рыбьи глаза. Видом своим он напомнил Казимиру большого, снулого карпа, обернутого в засаленный передник, сидящий низко на бедрах.
- Отчего ж не быть, - не слишком приветливо буркнул хозяин заведения, по примеру посетителя опираясь на замызганную стойку. Ручищи мужчины скорее подошли бы какому рубаке; толстые, широкие кисти, ладонь с небольшую лопатку. Казалось, такими лапищами не кружки да кувшины тискать, а удавливать людей за пару сжатий. - Только бы монета водилась, господин.
- Об оплате не беспокойся, - Казимир подтвердил слова парой грошей, брошенных перед трактирщиком. - Харчей, вина и комнату на ночь.
Широкая ладонь ловко сгребла прокатившиеся к краю стойки монеты. Рыбий взгляд как будто подобрел.
- Будет сделано, милсдарь рыцарь, - кивнул трактирщик, завертев большой башкой. Служанка попалась ему на глаза не сразу. - Эй, девка! Проводи господина рыцаря к столику у окна!
Пухлая кметочка в полосатых чулках, кокетливо выглядывающих из-под холщовой юбчонки небеленого полотна, кивнула, приглашая Казимира следовать за собой. Четверка разбойного вида парней проводила рыцаря долгими, хмурыми взорами. Не забыв окинуть цепкими взглядами оценщиков его оружие и доспех. К счастью (или к беде) рыцарь ничего из этого не видал. Опустившись на лавку, новоиспеченный комес положил рядом шапку, подпирая бок рукой. Через три стола шумела большая крестьянская компания, бухала по столу кулаками, требовала еще вина и мяса. Девица-разносчица только успевала уворачиваться от их щипков и шлепков по заду.
Краем глаза Казимир отметил, что, повинуясь знаку одного из наемников, рослого, русого, с редкой соломенной бородкой, хозяин трактира вышел из-за стойки и приблизился к этой братии, выслушивая нечто, чего нельзя было разобрать в общем гомоне. Впрочем, говорили они недолго и, по-видимому, о какой-то пище, что требовалось подать к их столу.
- Вина, хозяин! - подтверждая догадку рыцаря, взревел наемник громче, хлопая трактирщика по спине. - Самого крепкого! Завтра в поход, а сегодня гулять будем! Эй, вы! Снулые мухи!
Окрик адресовался встрепенувшимся музыкантам в углу тарктира. Нехитрый состав включал в себя гусляра, дудочника и мужичка с барабаном и свирелью.
- Музыка, играй! - рявкнул детина, бросая через весь трактир монету.
Кметочка, покачивая бедрами, несла Казимиру вино. Музыканты играли.
- С едой не задерживайся, - напомнил только "милсдарь рыцарь", опираясь локтями на стол и пригубляя плохо отмытую кружку. Вино оказалось так себе, некрепким и столь явно разбавленным, что Казимир поморщился, не от раздражения, а, скорее, из досады, что хозяин так неприкрыто обделывает свои делишки. Надо будет сюда наведаться позже, надо. Рожа трактирщика прямо просится.