– Но… – Багровые глаза распорядителя округлились, сползли к переносице и тут же метнулись к вискам. Это выглядело так забавно, что Кэйворрейн едва не фыркнул. А ошеломленный фейри часто-часто заморгал.
– К управляющему! – строго повторил король. – Это на его усмотрение. Мне некогда заниматься подобными пустяками.
И тут он отчетливо понял, что сказал правду, сам того не особо желая. Правда вышла из него сама. Ему действительно некогда. Ему нужно срочно бежать к невесте! Прямо сейчас!
Что-то не так…
Не желание его гонит!
Необходимость!
Король уже поднял руку, решив переместиться к Элле мгновенно, оставив раздумья о странных эмоциях на потом, когда прямо перед ним вспыхнула яркая изумрудная точка.
Прыгнула из стороны в сторону и начала разрастаться в овальное окно.
Оберон, чтоб его фоморы задрали! Как же не вовремя!
Именно такой была первая мысль Неблагого короля. А следующую он додумать не успел – о том, что Благой король никогда не позволил бы себе подобного, не случись что-то из ряда вон выходящее.
– Приветствую Зиму и Мрак, – скороговоркой произнес Оберон.
В окне появилась только его голова. Нахмуренные брови, нескрываемое беспокойство в глазах того же изумрудного цвета… Кэйр машинально отметил, что такого выражения лица он у коллеги еще не видел.
– Приветствую Лето и Св…
– Ваша невеста, лорд Кэйворрейн! – Оберон, отринув этикет, перебил дежурную фразу ответного приветствия. – Торопитесь!
После этих слов жажда немедленно оказаться около Эллы усилилась острой тревогой, почти звериным чувством смертельной опасности.
Кэйр на секунду прикрыл глаза, пытаясь сориентироваться, нащупывая нить…
И выдохнул:
– Разделенный Ясень!
– Изначальный Ясень! – одновременно с ним сказал Оберон. – Быстр…
Последнего слова Неблагой король уже не услышал.
Много позже, обдумывая произошедшее, лорд Кэйворрейн осознал, что к легендарному Древу его привела не только магия. Больше того: если бы он использовал одну магию – опоздал бы.
А так, руководствуясь неким неведомым ему самому чувством, он оказался около Ясеня несколько секунд спустя, чему мельком крайне удивился.
Девушка, привязанная к стволу – вровень по линии раздела живого и мертвого, – была погружена в Древо почти на треть. Ее лицо полностью закрывали цветы, распустившиеся на черных стеблях-оковах. Лепестки практически закрыли и волосы, уже вросшие в кору, – невозможно определить цвет! Но Кэйр узнал невесту сразу.
Первая его реакция была совершенно человеческой: рванулся к Ясеню, схватил Эллу за плечи, дернул на себя…
Не вышло. Только зашумела, как под сильным ветром, крона, ливнем обрушились сверху листья – справа зеленые, слева черные, скрученные, изъеденные. Листья на вид, а на самом деле – словно осколки камней, тяжелые, острые.
Один, черный, удачно срезал кожу на виске короля, но тот лишь мотнул головой и замер, лихорадочно соображая, что делать.
Кровь горячей струйкой потекла по щеке, и Кэйр стер ее, оторвав от Эллы одну руку. Приложил испачканную ладонь к стволу и воззвал:
– Великое Древо! Отдай мою женщину! Отпусти!
Листья замерли в воздухе, а в ушах короля прошелестел едва слышный голос, больше похожий на шум ветра:
– Же-ертва… Мое!
– Пробудись! – заорал дивный. – Пробудись!!!
– Я пробужден… – с отчетливой насмешкой откликнулся голос. – Не кричи, фейри. Ко мне уже воззвали.
– Прости, Великий Ясень!
Не отпуская плечо Эллы – то, что с мертвой стороны, – Кэйворрейн склонил голову и четко, негромко произнес:
– Прошу тебя, взываю к тебе: отпусти мою женщину.
– Она не твоя… – заметил Ясень.
В метре над головой пряхи открылись в стволе два провала: один искрился коричневатыми огоньками, второй был полон непроглядной тьмы. Провалы прикрылись корой и разверзлись снова – будто глаза моргнули. Но король, продолжавший стоять с опущенной головой, не видел этого.
– Не твоя, – с ехидцей повторило дерево. – И отдана мне во благо, без просьб и условий.
– Она моя невеста, – возразил Кэйр. – Будущая королева! Ты не можешь!..
– Я могу… – прошелестело в ушах. – Могу-у-у… Короле-ева?
Крона вдруг затихла.
– Ты – король? – спросил Ясень. – Какой стороны?
– Мрак и Зима.
– Неблаго-ой… Что дашь за свою невесту?
– А что ты хочешь?
– Жизни, – со смешком сообщили ему. – Чего же еще, Неблагой король?
– Я не могу отдать свою жизнь, – мрачно ответил Кэйр. – Это… не будет благом, Великий Ясень.
– Предлагай сам.
И на голову короля опять упал лист-камень. Чувствительно упал, но дивный даже не шевельнулся.