Мария опустила взгляд на коробку с карточками и снова стала неторопливо перебирать их.
– Кстати, насчет триллеров, – заговорила она после паузы. – Я слышала, тут у вас недавно сгорел студент.
Увалень сперва удивленно вскинул брови, потом нахмурился.
– Почему вы сказали, что это «кстати?» – угрюмо осведомился он.
– Ну… – Мария поняла, что сплоховала, и попыталась исправить ситуацию. – Возможно, я просто неправильно выразилась. Дело в том, что живу недалеко от блока, в котором погиб этот юноша. Блок опечатан. Странно, что в нем до сих пор никто не живет.
– А вы бы согласились там жить?
Мария сдвинула брови, задумалась на пару секунд, после чего отрицательно качнула головой:
– Нет. Пожалуй, не согласилась бы. Но я не думаю, что коменданта общежития волнуют такие нюансы.
Некоторое время Лосев подозрительно разглядывал ее лицо, словно пытался найти в нем что-то такое, что могло бы смягчить неприятное первое впечатление. Потом ошарашил ее вопросом:
– Вы частный сыщик?
Мария справилась с изумлением и ответила:
– Нет. А вы?
На лице Лосева не было и тени улыбки.
– Я – хозяин видеопроката. А по утрам подрабатываю грузчиком в нашей столовой. Если вы не частный сыщик, то почему все время спрашиваете?
Вопрос был резонным. И он требовал ответа.
– Нет, я не частный сыщик, – сказала Мария как можно мягче, – но я знакома с матерью погибшего юноши. И женщина не верит в то, что ее сын покончил жизнь самоубийством.
Лосев тупо посмотрел на стол, вновь поднял взгляд на Марию и буркнул:
– Почему?
– Потому что есть много других, менее болезненных и страшных способов убить себя.
Лосев обдумал ее реплику.
– Возможно, другие способы его чем-то не устраивали, – предположил он затем. – Может быть, парень хотел, чтобы о нем подольше помнили? Люди забывают тех, кто вызвал у них жалость, но никогда не забывают тех, кто сумел их напугать.
– Интересная точка зрения. – Мария отметила про себя, что парень, должно быть, не так глуп, как кажется. – Скажите… м-м… Арсений, а тот студент часто брал у вас фильмы?
Лосев кивнул:
– Угу.
– А что это были за фильмы?
И вновь в его сонном взгляде промелькнуло подозрение.
– Вы странно разговариваете, – как будто бы даже с обидой проговорил он. – Говорите, что не сыщик, а сами все время задаете вопросы. Может, у вас под кофточкой есть микрофон?
Уволень уставился на грудь Марии.
– Никакого микрофона у меня нет, – с улыбкой отозвалась Мария. – А вопросы я задаю, потому что страшно любопытна. Впрочем, как все женщины.
– Тот студент, – прогудел Лосев, – был очень странный. И у него была тайна.
– Какая?
Лосев оторвал наконец взгляд от груди Марии, посмотрел ей в лицо и облизнул губы.
– Вы хотите, чтобы я вам рассказал?
– Да.
– Мы могли бы обсудить это в более интимной обстановке. В каком блоке вы живете?
– Вы что, собрались прийти ко мне в гости? – удивилась Мария.
– Угу. А вы хотите?
– Я рано ложусь спать. И не люблю гостей.
Лосев насупился.
– Почему вы не хотите? – спросил он, не скрывая обиды. – Я хороший парень. А вы одинокая. Сразу видно.
– И что?
– Ничего. Просто вы одинокая. А я бы мог стать вашим другом. И мне плевать, что вы хромаете.
Мария усмехнулась.
– Очень милосердно с вашей стороны, но я предпочитаю дружеские отношения любовным.
Увалень помолчал, пытаясь вникнуть в смысл последней фразы. Затем, посчитав, видимо, что крепость не так недоступна, как хочет казаться, глянул на Марию, прищурившись, и вдруг сказал:
– Я знаю, как сделать женщине приятно. Я посмотрел много фильмов… таких… ну, вы понимаете.
– Понимаю, – кивнула Мария. – Что ж, ваше предложение весьма заманчиво. Но недавно я пережила развод и пока не готова к новым отношениям. Обещаю: если мне снова понадобится мужчина, я обязательно вспомню о вас.
Увальню ее слова понравились. По крайней мере, он их понял.
– А теперь расскажите мне о Коле Сабурове, – потребовала Варламова.
Лосев помолчал немного, обдумывая ответ. Должно быть, где-то читал или слышал, что мужчина должен заинтриговать женщину при первом знакомстве. И он сделал попытку.
– Этот парень… – глухо проговорил верзила, – он брал странные фильмы.
– Какие?
Лосев чуть подался вперед и проговорил, выпучив глаза:
– Страшные. Триллеры, ужастики. Но он смотрел их не для того, чтобы пугаться.
Мария опешила.
– Тогда для чего?
– Он говорил, что в каждой лжи есть частичка правды. И что писатель или сценарист не берет свои идеи и сюжеты ниоткуда. Сюжеты ему диктуют.
– Кто диктует? – не поняла Варламова.