– Вы пришли на пятнадцать минут раньше, – недовольно проговорила Мария.
– Правда? – Женщина смущенно улыбнулась. – Простите…
– Ничего страшного, но вам придется немного подождать. Раздевайтесь и проходите в комнату.
Не дожидаясь, пока гостья выполнит ее указания, Мария повернулась и, тяжело опираясь на трость, двинулась в сторону ванной.
Там она закрыла за собой дверь, защелкнула задвижку и повернулась к стеклянной полочке. Подрагивающими пальцами взяла с полки маленький шприц… Игла мягко вошла в голубоватую вену, и Мария блаженно прикрыла глаза. Ну вот, через несколько минут боль отпустит.
Когда она вошла в гостиную, гостья стояла у окна и смотрела на серые облака. Несмотря на пожилой возраст, она сумела сохранить стройность. Услышав постукивание трости о паркетный пол, женщина повернулась. На ее губах появилась неуверенная полуулыбка.
– Меня зовут Ольга Николаевна Сабурова, – представилась она. – Как мне называть вас?
– Мария.
– Хорошо.
– Садитесь на диван.
– Благодарю вас.
Гостья прошла к дивану. Сама Мария тяжело опустилась в кресло. Боль в покалеченной ноге стала меньше, но движения остались неуклюжими.
Женщина взглянула на старую театральную афишу, пришпиленную к стене кнопками. На ней была изображена молодая девушка в светлом платье с кринолином. Над головой она держала такой же светлый зонтик.
– Это вы? – удивленно спросила Ольга Николаевна.
Мария кивнул:
– Да.
– Вы были симпатичной девушкой.
– Некоторые считают, что я и сейчас ничего.
– Да… – смущенно проговорила женщина. – Да, конечно. Я просто не так выразилась.
– Не извиняйтесь. Я пошутила. Я прекрасно знаю, как выгляжу. – Мария вставила в губы сигарету. – Простите, что не предлагаю вам чай и кофе. Я несколько дней болела, и у меня не было возможности выбраться в магазин.
Женщина взглянула на нее тревожно.
– Вам уже легче? – спросила она.
– Я почти здорова, – ответила Мария.
Зажигалка сухо щелкнула в ее худых, бледных пальцах. Мария помахала рукой, отгоняя от лица дым, и сказала:
– Слушаю вас.
– Я пришла к вам из-за сына, – начала женщина.
– Что с ним?
– Он умер.
– Сочувствую.
– Мой мальчик сгорел. Ему было двадцать лет, и Коля научился сидеть, он был гением, прикованным к инвалидному креслу. Сын учился в университете, жил там в общежитии.
– Вот как… – неопределенно проговорила Мария.
Глубоко затянулась и выпустила облако сизого дыма. Взглянула сквозь него на посетительницу и спросила: – Милиция, конечно же, уже провела расследование?
– Да.
– И к каким вы выводам пришла?
– Они сказали, что Коля… – Голос женщины дрогнул и, чтобы закончить фразу, ей пришлось сделать под собой усилие. – Сказали, что он сам облил себя бензином и поджег.
– Такое случается, – вздохнула Мария.
– Да, такое случается, – согласилась женщина. – Но только не с моим Колей.
Мария стряхнула с сигареты пепел и снова взглянула на женщину. Еще одна безутешная мать. Еще одна человеческая трагедия. Мария прислушалась к себе, пытаясь определить, волнует ли ее это?… Нет, ее это не волновало, что она отметила без всякого удивления. Слишком много человеческих трагедий прошло у нее перед глазами за последние пять лет.
– Ваш сын уже умер, – сказала Мария негромко. – Зачем нужно ворошить прошлое?
– Я не верю, что он покончил жизнь самоубийством. Он бы никогда на такое не пошел.
Мария пожала острыми плечами:
– Чужая душа – потемки.
– Если бы вы его знали, вы бы так не говорили! – слегка повысила голос Ольга Николаевна.
Мария сдвинула брови.
– Я не хотела быть грубой, – заметила она. – Возможно, вас неправильно информировали. Ко мне приходят, чтобы найти пропавших людей. Ваш сын мертв, и это официально признано. Не понимаю, чем я могу помочь?
Сабурова вынула из сумочки платок, промокнула глаза, взглянула на Марию и сказала:
– Я хочу, чтобы вы доказали, что мой Коля – не самоубийца.
Губы Марии дрогнули. Опять ее принимают не за ту, кто она есть.
– Ольга Николаевна, – начала она мягко, – я не милиционер и не частный сыщик. Тому, чем я занимаюсь, нет названия. Я вижу сны. Иногда мне везет, и в своих снах я вижу пропавших людей. Только и всего. Я не путешествую в загробный мир. Если вы думаете, что я могу встретиться с вашим умершим сыном и поговорить с ним…
– Десять тысяч долларов, – четко произнесла Сабурова.
Мария замерла с открытым ртом.
– Что? – переспросила она.
– Я заплачу вам десять тысяч долларов, если вы узнаете, как и почему погиб мой сын.