Но самое главное, что посреди всего этого в просторном гнезде сидела наша мечта – золотая гусыня. Джослин даже ущипнула меня на радостях, да я и сама не могла скрыть своего восторга. Значит, она существует! Золотая гусыня существует на самом деле! Это не сказка, а самая настоящая реальность! Внешне она выглядела как самый обычный гусь, только золотого цвета. Её перья сияли так ярко, что казалось, будто гусыня охвачена пламенем. Я алчно поглядела на золотые яйца у неё под боком. Всего одно такое яйцо могло бы обеспечить мою семью на долгие годы – если загнать его на чёрном рынке Чароландии.
– Я ждала тебя, – произнесла вдруг гусыня приятным мелодичным голосом.
– Она говорящая! – восхитился Олли. – С ума сойти!
– Кого? Меня? – переспросила я, делая шаг вперёд.
– Нет, её. – Гусыня повернула клюв вправо.
– Меня?! – изумилась Кайла.
– Твоя мать прислала весточку, – сказала гусыня. – Она сообщила мне о вас, и я посоветовала ей не тревожиться. Я знала, что с такими спутниками твои поиски обязательно завершатся успехом.
– Так ведь её мать – дерево, – справедливо заметила Джослин. – Как она могла послать весточку?
– Магические существа умеют общаться между собой без слов, – заметила гусыня. – Мы всегда предчувствуем грядущие события – и плохие, и хорошие. Так и я узнала, что однажды вы явитесь, чтобы отдать меня ему.
Меня захлестнуло чувство вины.
– Мне так жаль. – Я достала из кармана грубый мешок, в котором мы собирались нести свою добычу. – Но у нас нет выбора.
Гусыня не двинулась с места:
– Я готова сдаться без борьбы, у меня лишь одна просьба: не трогайте яйца, которые я успела отложить. Каждое золотое яйцо священно и принадлежит этому месту, даже если меня самой здесь уже не будет. Понимаете?
В её предостережении было что-то зловещее.
– Да, мы понимаем. – Пора было идти к гусыне и хватать её, но я не могла заставить себя пошевелиться. Максин уже начала всхлипывать. Глядя на древнюю святыню, я и сама загрустила. Наверное, эта гусыня обитала здесь с самого начала времён, а сейчас мы возьмём и отдадим её негодяю, которого ненавидим и презираем больше всего на свете. И кто знает, как он намерен с ней поступить... Всё это было ужасно неправильно... и в то же время ничего другого мы сделать не могли. – Мне жаль, что всё так получилось, – прибавила я. – Но если мы не отдадим тебя ему, как обещали, наша жизнь уже никогда не станет прежней.
– Она не станет прежней, даже если вы меня отдадите, – печально проговорила гусыня. – Надеюсь, вы осознаете, что слепое исполнение чужой воли никогда добром не заканчивается. Равновесие между добром и злом очень хрупко – а в вашей истории так тем более, – но у меня нет сомнений, что те, кому вы меня отдадите, несут только зло. Увы, если давать злодеям то, чего они хотят, они будут лишь требовать всё больше и больше. Им нужна вся власть, всё могущество, которое они смогут заполучить.
– Вы сказали «им»? – не поняла я. – Но ведь речь идёт только о Румпельштильцхене, верно?
Мне показалось, или гусыня улыбнулась?!
– Ты же не думаешь, что он единственный, кто мечтает завладеть мною? В его планах задействовано гораздо больше фигур, чем вы можете предположить. – Она как будто покосилась на Кайлу.
– А если мы вместо вас возьмём одно из ваших золотых яиц? – предложила Максин. – Может быть, он удовольствуется этим?
– Такие, как он, никогда не довольствуются малым, – покачала головой гусыня. – Алчность заставляет их хотеть всё большего. А когда он получит меня – каким будет его следующее желание и что он будет делать со всем этим золотом, которым завладеет? Ответов на эти вопросы у вас нет. Боюсь, что, как только я окажусь в его руках, для всей Чароландии настанут чёрные дни.
Я взглянула на Джекса. Лицо у него было мрачное и встревоженное, да и у Олли тоже. На Хэйли было и вовсе больно смотреть.
Джослин толкнула меня в бок.
– Послушай, это не игра, – шепнула она мне. – Нам нужна эта гусыня. Пойди и возьми её.
Я неуверенно шагнула вперёд. Гусыня сидела спокойно, даже не пытаясь улететь. Собравшись с духом, я подошла к гнезду и растянула горловину мешка у её перепончатых лап. Запихивать её в мешок было просто невыносимо: пусть лучше она залезет в него сама.
– Мне очень жаль, – повторила я. Никогда ещё мне не было так тошно. – Ой! – Я подскочила и обернулась. Апельсинка остервенело клевала и щипала меня, а потом забила крыльями и разразилась оглушительным кряканьем. Максин не выдержала и встряла между нами.
– Я не позволю тебе забрать её! – выпалила она, дрожа с головы до ног. – Апельсинка права! Нельзя превращать эту чудесную гусыню в рабыню Румпельштильцхена только потому, что мы не можем придумать другого способа одолеть его!