— Тогда что движет ею, кроме безумия?
— Любовь.
— Любовь?
— И ненависть, ее демон-близнец. Когда-то давно она и Кармин были помолвлены. Он отверг ее, вернул приданое и заплатил ее отцу за нарушенное обещание. Она не забыла этого позора и так и не простила этого Кармину.
— И из-за этого она готова уничтожить мир?
— Много лет назад она вовсе не собиралась этого делать. Она была прекрасной молодой женщиной и любила жизнь. Но после такого унижения взялась за изучение Тайных Искусств. Сегодня Мелидия все еще так прекрасна…
— Слишком костлявая, а о бюсте и говорить нечего, — вставила Линда.
— Не думаю, что они здесь пользуются бюстгальтерами, — заметил Джин.
— …Но ее сердце превратилось в камень, и она охвачена безумием. В этом-то и опасность. Сейчас она, возможно, самый могущественный маг в мире.
— Могущественнее Кармина? — спросил Джин.
— Боюсь, что да.
Джин уселся поудобнее на простой каменной скамье. В нише, где она стояла, было тихо, словно на островке в центре шторма. Снаружи в воздухе двигались странные фигуры.
— Похоже, мир здесь потихоньку сходит с ума.
— Да, — откликнулся Осмирик, — и с какого-то мгновения каждый шаг будет угрожать нашей жизни. Лучше начать действовать, пока это мгновение не наступило.
— Нам нужен план, — сказал Джин.
— Сначала нужно найти Зал Мозга, — возразила Линда. — Мы все перепробовали, даже пытались пробиться сквозь стены, но, похоже, туда никак не попасть.
— А давайте телепортируемся, — предложил Джин. — Мы все можем уцепиться за Снеголапа…
— Уверен, что это сработает? — спросила Линда.
— Есть только один способ выяснить, — сказал Снеголап.
— Ладно. А когда окажемся в Зале Мозга, что дальше?
Джин пожал плечами.
— Нападем на них. Ведь там остался только один солдат да еще пара слуг.
— И самая могущественная волшебница в мире, — добавила Линда. — В этом мире, по крайней мере.
— У нас нет выбора.
Линда мрачно кивнула.
— Я знаю.
Еще некоторое время они обсуждали план действий, потом замолчали. Каждый к чему-то готовился.
— Мне кажется… — начал ученый.
— Что, Осмирик? — спросил Джин.
— Мелидия всегда ненавидела свой пол. Ее душа не в силах примириться с тем, что заключена в женское тело. То, что миром правят одни лишь мужчины, кажется ей жесточайшей несправедливостью, и она всю свою жизнь накапливала силу, чтобы бороться с этим. Тут, я думаю, и кроется самая главная ее ошибка.
Джин посмотрел на Линду.
— Кто говорит, что этот мир чем-то отличается от нашего?
В небе над равнинами Баранты
Лежа на животе, он заглянул за край персидского ковра. Далеко внизу, у подножия цитадели, тут и там виднелись разбросанные группами палатки и укрытия осаждающей армии. Вдоль периметра располагались загоны для животных, палатки с припасами и прочие временные сооружения. Лагерь походил на грязную лоскутную тряпку, расстеленную на равнине.
Он перевернулся на спину и посмотрел на небо. На голубом поле паслись похожие на жирных овец облака. Какое-то время он бездумно смотрел в синеву.
Наконец приподнялся и огляделся вокруг. Замок восседал, словно судья в своем кресле, возвышаясь над равнинами и горами и вынося им свой приговор. Он окинул взглядом неприступные стены и черные башни. Здесь в течение трехсот с лишним лет был его дом. Возможно, сейчас ему довелось увидеть его в последний раз.
Он сделал несколько быстрых движений пальцами. Ковер начал снижаться, разворачиваясь по широкой дуге в сторону замка. Не ощущалось ни движения воздуха, ни ветра, хотя скорость «летательного аппарата» была достаточно большой.
Глаза его злорадно блеснули.
— Пожалуй, можно позабавиться, — сказал он. — Пока есть возможность…
Его пальцы начали выписывать в воздухе сложные фигуры. Превращение последовало незамедлительно.
Он уже сидел не на ковре, а в кабине современного реактивного истребителя и, толкнув ручку от себя, направил самолет в крутой вираж над вражеским лагерем. Стрелка спидометра поползла вверх, над равниной с воем пронесся воздушный поток. На высоте в тысячу футов истребитель вышел из пике с громадной перегрузкой. Палатки осаждающих в одно мгновение пронеслись мимо. Рванув ручку на себя, он направил самолет вверх, устремив его в голубое небо. Стрелка прошла отметку скорости звука.
— Надеюсь, пока я разворачиваюсь, они успеют поменять штаны, — усмехнулся он.
Двигатель душераздирающе взвыл и внезапно смолк. Индикаторы погасли, приборная панель потемнела. Он подождал несколько секунд, пока упадет скорость, затем быстро заработал пальцами.
Самолет превратился в винтовой одномоторный истребитель «Фокке-Вульф 190 А-4», вооруженный двумя пулеметами и четырьмя двадцатимиллиметровыми пушками, с дальностью полета в пятьсот девяносто две мили. К несчастью, как и в случае с реактивным истребителем, механические устройства не слишком хорошо работали в этом мире, и старый военный самолет, скорее всего, не смог бы даже вернуться к замку. Нужно будет заняться более серьезными исследованиями и выяснить все-таки, почему машины любой сложности, даже магические, не могут здесь нормально действовать дольше нескольких минут. Решая эту проблему уже в течение века с лишним, он мало надеялся на немедленный успех, но намеревался так или иначе добраться до сути. Когда-нибудь.