Велев камердинеру ожидать в вестибюле, он забрал у него саквояж, свернул у центральной лестницы направо и прошел вглубь по коридору. Остановился Георгий перед дверью, на вид непримечательной, и ничем от прочих не отличающейся. Это было объяснимо – кому надо, те сами знали, к кому идут. Он поднял руку и постучал.
– Разрешаю войти! – донеслось с той стороны.
Именно «разрешаю войти». Не «можно войти», не «заходите». Лаборатория мага – его неприкосновенная собственность. Войти в нее без спросу означало нанести тяжелейшее оскорбление, и для Посвященных подобный поступок равнялся покушению на убийство. В этом заключалась еще одна причина, по которой арендаторы соглашались платить князю солидную ренту и не делать из своих изысканий секретов. Размещение лаборатории в его владениях гарантировало безопасность, которую недостаточно опытные, не успевшие скопить силу маги не могли обеспечить самостоятельно.
– Доброго дня, господин Липницкий, – сказал Георгий, открывая дверь.
– Аааа, господин Летичев! Здравствуйте, здравствуйте, помню вас, – из-за заваленного бумагами письменного стола поднялся невысокий пожилой человек. – Давненько вас тут не видать было. Где же вы пропадали столько лет?
Георгий испытующе посмотрел на торговца перед ним. В миру Петр Липнцикий слыл антикваром, заработавшим скромный капитал перепродажей диковинок и экспертными оценками. В своей тайной жизни он являлся магом в третьем поколении, то есть недалеко ушел от неофитов, сделавших первый робкий шаг на опаснейшем пути тайного искусства. Хотя он был намного старше Георгия, и по положению антиквар немногим отличался от штабс-капитана, разница в длине их родословных была несоизмерима. Пусть количество поколений предков-Посвященных не являлось единственным фактором, обозначающим статус мага и определяющим его могущество, оно играло крайне важную роль.
– Воевал. Путешествовал. Работал. Всего и не упомнишь. Нашлось время и к вам заглянуть, – Георгий решил не обращать внимания на излишнюю фамильярность. – Надеюсь, я не зря потратил время, и у вас найдется что-то стоящее.
– Обижаете! У меня как раз недавно было поступление, сейчас принесу.
Липницкий ушел вглубь мастерской, а Георгий осмотрелся по сторонам. Мастерская представляла собой довольно большой зал, разделенный несколькими книжными стеллажами. Деятельность Липницкого перекликалась с его обычными занятиями, как то нередко бывало. В своей лавке антиквар торговал старинными вещами и картинами, но больше всего разбирался в книгах. Не удивительно, что его лаборатория больше походила на библиотеку, и он уже успел приобрести недурную репутацию книжника.
Хотя в большинстве своем маги считали себя стоящими над обычными людьми, над смердами, но существовать обособленно не могли. Они были очень немногочисленным сословием, насчитывающим лишь несколько тысяч душ на всю Империю, считая западные своевольные провинции. И даже тем, кто обладает столь великими силами, нужно что-то есть, во что-то одеваться и где-то жить. Все посвященные обитали в тени – но почти все имели личины, под которыми также вели жизнь в обществе. Многие использовали свою силу, чтобы войти в круги аристократии, что добавляло к власти тайной также власть мирскую. Или же просто богатели с разнообразных промыслов, глядя на дворянские титулы снисходительно. Но иные вели жизнь скромную, скрываясь за масками обывателей. В большинстве своем потому, что еще не обрели сил достигнуть чего-то большего. Реже, они просто не нуждались в подкреплении своей силы чем-то еще.
Георгий подошел к стеллажу и принялся рассматривать книги. Большей частью это были простые пособия, посвященные самым основам устройства мира, скрытого от глаз смердов, которые имели в своем распоряжении практически все маги, начиная с первого–второго поколения. Использовались они в первую очередь для подготовки наследников, чтобы объяснить им, чего следует опасаться, и потому писались сравнительно простым языком и даже снабжались иллюстрациями.
Вот, к примеру, «Трактатъ о Таинстве Осьмом, да об оружеборцахъ помазанниковыхъ» – нестареющая классика, подробно и понятно описывающая так называемую Гиблую Схиму, существующую отдельно от «малой» и «высшей», и тех, кто ее принимает вместе с Восьмым Таинством – иноках-воинах, убивающих с именем Христа на устах.
А рядом – «Чертово племя и его потомки». Эта работа довольно новая, датирована второй половиной 19–го века. На взгляд Георгия, там не хватало некоторых важных тонкостей, и он бы с радостью их добавил, но напроситься в соавторы к написавшему ее австрийцу было не легче, чем пролезть в игольное ушко. Проклятый сноб… Впрочем, общее представление о тех, кто нес в себе примесь нечеловеческой крови, эта книга все же давала.