- Эээ… ладно, сейчас…
Все еще недоумевающий слуга вышел наружу, а маг достал из саквояжа карандаш и прямо на столике принялся чертить два круга, соединенных между собой линиями-каналами. Кровь невинных дев, свечи из жира некрещеных младенцев и прочие неаппетитные ингредиенты практиковались исключительно адептами ведовства и весьма нечасто. Отчасти от того, что найти невинную деву было той еще проблемой.
Отчасти потому, что Тайный Синод к использованию людей в качестве сырья относился нервно, и с пустившегося во все тяжкие мага с великим удовольствием содрал бы кожу. Конечно, если бы это раньше не сделали его коллеги, за подставленное под угрозу Таинство.
Тихон вернулся через пять минут, держа собачонку под мышкой. Та тихо и злобно рычала, но не лаяла, поскольку была слишком занята тем, что грызла палец слуги. Георгий сомневался, что она своими мелкими зубами сможет хотя бы прокусить кожу, но от Кудрявцева пахло медведем в той же мере, что и человеком, и собаки его очень не любили.
- Вашбродие, добыл.
- Угу, клади сюда, - маг указал на левый от себя круг.
- Не отцепляется, - пожаловался Тихон и в подтверждение слов тряхнул рукой. Мопс так и остался висеть, впившись в палец как петербуржский чиновник – в свое кресло.
- Ты клади, клади.
Георгий взял мопса за тело и заглянул ему в маленькие, злобные глазенки. Карикатурная пародия на нормальную собаку жалобно всхлипнула, выпустила многострадальный тихонов палец и принялась еле слышно, жалобно подвывать. Она съежилась на поверхности стола, будто пыталась слиться с ней, и даже не пыталась удрать. Георгия собаки тоже не любили. Точнее, боялись до ужаса. Настолько, что от его соседей на три улицы в каждую сторону они удирали с привязи в первую же неделю.
- Садись сюда, смотри внимательно. Видишь, два круга?
- Ага.
- Скажи, для чего они?
- Эммм… - Тихон напряженно задумался и принялся водить пальцем по контуру. – Ага, вижу, вот стрелочки вовнутрь смотрят. Они чтобы наружу ничего не просочилось.
- Верно. А вот эти линии между ними для чего?
- Не знаю. Не видел таких еще.
- Попробуй сообразить.
- Эммм… не, не знаю.
- И даже ничего знакомого не замечаешь?
- Эммм… о, вот эти стрелочки на линиях – они как на кругах, только в одну сторону направлены. То есть, чтобы только в одну сторону текло, да?
- Правильно. А именно, из правого в левый. И вот справа у нас будет вот эта псина, а слева – мой паучок.
- Ой… - лицо Тихона приобрело беспокойное выражение. – Вот это ведь… кутенка этого…
- Ага, - флегматично согласился Георгий. – Именно это.
Он заклинанием замкнул контур из двух сообщающихся кругов, и привычнымдвижением свернул мопсу шею. Блеклая, слабенькая душа животного, вместо того, чтобы впустую рассеяться в пространстве, оказалась заперта в круге, очерченном не карандашным грифелем, но волей мага. Второе заклинание причинило ей боль, заставило метаться в поисках выхода, и единственный путь вел через обозначенные каналы в соседний круг. Там ее уже поджидала заготовленная оболочка. Третье заклятие связало их воедино, порождая новую сущность.
- О, душа беспокойная,
Новосозданный облик прими,
Своему повелителю службу
Сослужи и покой обретешь.
Руки обожгло болью, будто Георгий погрузил их в ведро с кипятком. Серебряный паучок зашевелился, неуверенно поднялся на ножки и принялся топтаться на одном месте.
- Вот так вот, - пояснил маг. – Если где-то прибыло, то где-то убыло, по-другому никак. Можно одну вещь в другую превратить, но никак нельзя создать что-то из ничего. И если хочешь дать чему-то жизнь, то сначала ее нужно отнять.
- А оно точно надо было, кутенка душить? – хмуро отозвался Тихон.
- Вчера пироги кушал, так по поросятам не горевал, - Георгий взял мертвого мопса, открыл окно и выкинул трупик наружу. – И когда в Манчжурии японцев рвал, тоже не раздумывал.
- Так это другое. Поросенка на убой для того и кормят. А япошки – то враги были.
- Сейчас я тоже пытаюсь одолеть врага, куда более опасного, чем все японцы вместе взятые. Или ты бы предпочел, чтобы я задушил в этом круге случайного человека?
Тихон не нашелся что возразить, только неуверенно переминался с ноги на ногу.