- В сущности, нет разницы, с какой целью отнимается жизнь, - продолжил Георгий. – Враг, не враг, специально, не специально – это все ложь, обман, и игра словами. Важен сам факт того, что ты забрал чье-то право жить, чтобы присвоить его себе или отдать кому-то. Ты мог думать что угодно, пока жил обычной жизнью, но теперь ты Посвященный. Учись видеть мир в правильном свете.
- А с кем сейчас воюем?
- С Апостолами. Я тебе про них рассказывал.
- Это которые кровь пьют?
- И не только.
- Да не волнуйтесь, не оплошаю, - Тихон похлопал себя по боку, где под полой скрывался крупнокалиберный револьвер.
- Не сомневаюсь, - усмехнулся Георгий. – Потому что если трусишь в последний момент, нам обоим конец, а с нами и еще сотням людей. Ладно, карауль пока. Мне тут еще долго.
Тихон ушел в свое купе, а маг принялся за дело. Сотворить фамилиара было мало, его следовало обучить.
* * *
Несколько часов спустя
После могильной затхлости Санкт-Петербурга и хаотичной суетливости Москвы, атмосфера Вятки, не смотря на мощный аромат лошадиного навоза, действовала умиротворяюще. Казалось, что местный провинциальный вокзал не стоял на месте, как положено зданиям, а тихонько поджидал где-то в сторонке, когда же подойдет поезд. А когда на перрон высыпали алчущие кипятка и обедов пассажиры, то подбоченился и вразвалочку подошел ближе с той нагловатой удалью, которая свойственна только торговкам-разносчицам на бесчисленных станциях и полустанках российских железных дорог.
- Пироги! Пироги горячие! Пять копеек штука!
- Чай из самовара! Чай из самовара!
- Черничка, клюква моченая!
Пассажиры, особенно едущие третьим классом, морщились от непомерно задранных цен. Торговки философски пожимали плечами и ухмылялись – дескать, куда вы денетесь. Кто посостоятельнее, те тонкой вереницей тянулись к вокзальному буфету, где немудреные и без усердия приготовленные блюда ценой соперничали со столичными ресторанами. Неподалеку несколько боевитых торговок с крупными бутылями мутноватой жидкости яростно спорили с группой воспитанного вида мужчин – судя по жестяным значкам на лацканах, членов Общества трезвости.
Георгий, хотя и рад был возможности размяться, бдительности не ослаблял. Его фамилиар ждал своего часа, прицепившись к днищу вагона, в котором ехала Вишневская. Но прежде чем внедрять его в купе, магу нужно было убедиться, что и она, и ее спутники покинули поезд.
Через несколько минут поисков он заметил на краю перрона двоих сопровождающих Вишневской – встреченного вчера в вагоне-ресторане молдаванина и крепкого русоволосого бородача. Оба стояли, облокотившись на ограждение, и молча курили дешевые вонючие папиросы. Курильщиками оба были заядлыми, даже издалека Георгий обратил внимание на пожелтевшие от табака пальцы. Он не удивился тому, что эти двое не пытались что-нибудь купить или пойти в буфет. Точно напротив них на рельсах стоял вагон первого класса – их вагон. И Георгий бы поставил сто рублей на то, что они стерегут именно то окно, которое ведет в купе их хозяйки. Ну что же… если потребовалась наружная охрана, значит внутри никого.
Он тоже для отвода глаз сунул в рот папиросу и послал мысленный приказ фамилиару. Серебряный паучок, которому душа мопса временно придала подобие самостоятельной жизни, заструился между деталей вагона. Он сплющивался в тончайшую фольгу, когда требовалось протиснуться через щели, и восстанавливал исходный облик, если нужно было карабкаться. Конечно, наткнись он на любое защитное заклинание, ему бы тут же пришел конец. Те охранные завесы, что возводили вокруг себя маги везде, где бы они ни оказывались дольше, чем на день, гарантированно уничтожали фамилиаров. Встреться на пути паучка что-то подобное, и расследование можно было считать успешным.
Но защиты не было.
Паучок протек внутрь и распластался у самого пола под койкой. Его тельце сплющилось до толщины папиросной бумаги, а ножки вытянулись так, что оплели все купе. Ничего. Пусто.
Это был нонсенс. Немыслимо. Никогда, ни один адепт тайного искусства не оставит свое пристанище, даже временное, без защиты. Георгий представил, смог бы он оставить свое купе открытым всем взглядам, и невольно содрогнулся.
«Неужели ошибся?!»
Нет, еще не факт. В отсутствии защиты тоже был смысл. Само наличие охранных чар говорило о том, что тут есть, что охранять.Кажется, подобной хитростью пользовались некоторые купцы, которые ставили в конторе надежный, но пустой сейф, а кассу хранили под половицей или за тумбочкой.