Но я отметила это буквально краешком сознания, потому что в наступившей могильной тишине мой взор захватила совсем иная картина.
Вокруг были по-прежнему скальные стены, и в узком просвете над головой тускло светил кусочек темнеющего неба. Но в ущелье не спускалось сверху никаких лестниц, а иных горизонтальных проходов в это округлое пространство тоже не наблюдалось.
Кроме нескольких узких овальных порталов, которые находились по его периметру почти на уровне земли — я насчитала штук семь, не меньше. Через каждый из них прибывали люди. Серые хламиды, низко надвинутые капюшоны, лиц не разобрать и все кажутся одинаковыми. Рассаживаются в каменные резные кресла, установленные ровным кольцом вокруг свободной площадки в центре. Никаких внешних знаков различия, не сразу поймёшь даже, где женщина, а где мужчина. Глазу не за что зацепиться, да я их долго и не стала рассматривать.
Потому что в самом центре площадки, похожей то ли на место суда, то ли на место казни, возвышалась ещё одна, одиноко стоящая каменная рама. Щедро украшенная неведомым зодчим выпуклыми узорами. Радуги, солнца, бутоны… до боли знакомый сюжет.
А потом невидимое прикосновение прямо к сердцу — тёплое и ласковое, как мягкой кошачьей лапой. Дружеское приветствие, которое заметила только я.
И всё было бы чудесно — казалось бы вот оно, сбылись мои молитвы, мы нашли дверь домой!
Если бы не парочка «но».
Двойная цепочка стражей вокруг портала. В руках у каждого наготове огненный шар.
Колючие настороженные взгляды эллери в каменных креслах по краям площадки. Судя по тому, что все вокруг стоят, а только они сидят, вся эта дюжина людей — не из простых, и каких магических ударов в спину от них можно ждать при попытке прорыва, страшно представить.
А потом тишина вдруг взрывается, наполняется эхом, напряжённым гулом, подобно рою потревоженных ос. Я поднимаю лицо, оглядываюсь, и у меня начинает кружиться голова, а колени слабеют.
Стены каменного колодца, на дне которого мы находимся, представляют собой узкие террасы. Концентрическими кругами, амфитеатром уходят ввысь карнизы, и всё вместе похоже больше всего на… ложи в оперном театре. Я ходила в такой, чтобы встретиться со старым герцогом.
Только здесь на сцене не поют и не танцуют. Здесь ждут совсем иного зрелища, а главным развлечением будем мы — я и Дорн. И на зрительских местах совсем не расфуфыренные леди и столичные франты. А эллери в серых безликих одеяниях — и их так много, что я скоро теряю счёт.
Оттуда, с высоты, мы для них как на ладони. Я не сразу их увидела, так сливается одежда со скалами. Но если раньше у меня были хоть какие-то иллюзии насчёт того, чтобы прорваться к порталу, теперь они стремительно рассеивались, как утренний туман на жарком солнце.
Выжить бы. Пережить это сборище.
Если я встречу следующий рассвет, даже пусть под здешним странным белым небом, уже буду счастлива, как щенок.
А еще не покидает чувство, что все эти люди собрались здесь вовсе не ради нас. Очень уж масштабное сборище, слишком много сил и времени надо на такое. Теперь ещё лучше понимаю, почему портал выбросил нас с Дорном подальше от места, где находился его «официальный» выход. Появись мы прямо здесь без предупреждения, да ещё на глазах у стражи, охраняющей местных правителей… вряд ли нас вообще бы стали слушать дольше того времени, которое нужно на полёт огненного шара.
Моё сердце преисполнилось благодарности к «нашему» порталу. К Замку пепельной розы, который как малыш, действует неумело и неуклюже, зато от души.
Правда, результат все равно, кажется, получился одинаковым. Неужели от судьбы не уйдёшь…
Вспомнились слова, которые муж сказал мне когда-то. О том, что тех, кто покоряется судьбе и «складывает лапки», судьба с удовольствием размазывает о камни в своём стремительном течении. Шеппардовская порода, помноженная на благоприобретённый Морригановский гонор, немедленно отозвалась во мне приливом злости.
Ну уж нет! Я буду бороться до последнего вздоха.
— Элис…
Рывком поворачиваюсь к мужу. Понимаю, что он слишком долго и подозрительно молчал. Все мои другие страхи уходят на самый-самый последний план, как только я заглядываю ему в глаза. Они потемнели полностью. Чёрный зрачок съел серую радужку.
Краем уха слышу, что Омтар принимается докладывать, кто мы и при каких обстоятельствах пойманы. Чётким сухим голосом, как строчки чиновничьих отчётов. Говоря, он медленно крутится вокруг своей оси, чтобы обращаться по очереди к каждому из тех, кто сидит в круге каменных кресел и ловит нас в перекрестье кинжальных взглядов.