Осторожно, не отводя взгляда от Оливера, я сместилась чуть дальше на сидении.
— Ну, гордись, гордись! — ощерился он.
Закрыл дверцу экипажа и грузно плюхнулся на противоположное сидение. Экипаж качнулся на рессорах. Прищуренный взгляд Оливера пробежался по моему телу, рождая крайне поганое предчувствие.
— Вы ведь на самом деле не знаете ничего о моём брате… — выдохнула я.
Олли улыбнулся.
— Откуда? Ваш золотой мальчик, наверное, просто устал от вашей идеальности, да и свалил куда-нибудь на Материк. Вся столица об этом языками чешет. Малышка Диана верно предположила, что братом тебя проще будет выманить. Поведёшься, как ослица на морковку. Так и получилось.
Мне захотелось биться головой об стенку. Какая же я была дура… ослица, так и есть.
Я попыталась воспользоваться последним средством — начала шёпотом звать кошку, пока Оливер продолжал болтать, наслаждаясь собственным триумфом.
— И кстати, пусть радуется, что вовремя сделал ноги. Иначе я бы и до него добрался. Твой братишка основательно начистил мне физиономию после того случая, ты знала? Я бы за всё с ним поквитался. Теперь у меня тоже есть могущественные друзья — спасибо Ди.
— Нет. Я не знала…
Олав… мой любимый старший брат. Он так обо мне заботился… они все обо мне заботились. Незаметно, так что я даже не всегда замечала. Как же мне теперь не хватает их всех. Теперь я могу надеяться только на себя.
Потому что кошка, очевидно, не собиралась приходить на мой зов.
Я осторожно подвинулась ещё — в сторону противоположной от Оливера дверцы…
А он метнулся вперёд и перехватил мою левую руку, которую я потянула в сторону дверной ручки.
— Но теперь у тебя никого нет — правда, Бульдожка? Теперь никто не заступится за бедную сиротку.
Я отвернула лицо, чтобы не дышать.
— Только попробуй, тронь меня. Я — невеста герцога Морригана, и если ты хоть пальцем…
— Хватит врать, Бульдожка! У Морриганов болтливые слуги. Пока я отирался у особняка, только и разговоров было, что о бракованной невесте, на которую герцог даже смотреть не пожелал. Так что… никому ты не нужна. Кроме меня. Да и мне недолго.
— У меня остались связи в Тайном сыске. Тебя из-под земли найдут. Сгниёшь в королевской тюрьме.
— Эх, Бульдожка… хорошая попытка, но тоже нет. Поверь… тебе слишком стыдно будет кому-нибудь рассказать.
В отчаянии я сжала кулаки.
И почувствовала, как в правую ладонь впивается тонкий прут металла.
Шпилька!
Всё это время я не выпускала её из рук.
Неловко развернув изогнутую проволоку, я в отчаянии ткнула ею вверх.
— Ай! Ты что творишь, дрянь…
Оливер замер. Я твёрдо посмотрела ему в глаза, вложив в этот взгляд всю ненависть и злость, на которые только была способна.
— Не шевелись! Одно моё движение, и кинжал войдёт в твою шею. Или ты правда думал, что дочка Уильяма Бульдога будет путешествовать безоружной? Яд виренейской лягушки на лезвии. Пара минут — и сдохнешь в муках.
Я не знаю, в какой книге это вычитала. Но Олли проняло. Он всегда был трусом. Переменился в лице, побледнел…
— Элис, ты же не…
— Ах, я теперь Элис? Убери лапы немедленно, или у меня рука не дрогнет! Ты меня помнишь.
Я сильней надавила шпилькой на его горло. Он сглотнул и… послушался.
Потянув левую руку, я наощупь дёрнула дверцу кареты. В лицо ударил холодный воздух.
Изо всех сил толкнула Оливера, он упал на пол. Я вывалилась на дорогу, сама не зная, как. Бросилась бежать, не оглядываясь.
Быстрее, быстрее…
Задыхаясь, путаясь в юбках.
Ноги от холода и долгого сидения онемели, слушались с трудом. Дыхания не хватало. Глухие стены в вечернем сумраке казались каменными сводами склепа, что вот-вот обрушатся мне на голову и погребут под собой.
Я услышала за спиной скрип колёс и неторопливый цокот копыт, фыркнули лошади.
Этот трус даже не стал догонять меня на своих двоих.
Далеко впереди показался просвет в переулке — но я была не настолько всё-таки глупа, чтобы не понимать. Человек не может бежать быстрее лошади.
Но будь я проклята, если остановлюсь.
Я чуть не покатилась кубарем, когда прямо мне под ноги материализовалась кошка. Сердито мигнула сверкающими в полутьме глазами.
— Помоги!.. куда-нибудь… подальше отсюда… домой! Ты можешь меня домой?.. — срывающимся голосом попросила я.
Кошка дёрнула ухом.
Через мгновение ни тесного ущелья этого грязного переулка, ни скрипа колёс — вокруг была по-прежнему улица, но уже другая.