А потом Дорн просто встал из-за стола, коротко поклонился и вышел из кабинета, оставив меня одну.
Чувствуя, что ноги уже не держат от волнения, я рухнула в то же кресло. Уронила голову на руки. Боже, а это ведь только начало! Как я выдержу до конца?
Но всё-таки любопытство взяло верх. Я хоть и уговаривала себя, что не меркантильная, и вообще… но кто не любит подарков?
И я вскрыла конверт.
В нём оказалась плотно исписанная бумага с гербом и печатью одной из самых известных юридических контор столицы. Я прочитала, что написано на листке. Потом перечитала. Потом перечитала ещё раз.
Потом заревела. И ревела долго. Хорошо, что Дорн оставил меня одну. Он, наверное, предвидел.
В конверте была дарственная на имя мисс Элис Шеппард.
Дорн подарил мне Шеппард Мэнор. Мой родной дом, который мы продали после смерти родителей. Я не знала, кто его купил, мне было тогда всё равно. А оказывается, купил он.
И вот теперь возвращает мне. Просто дарит по случаю помолвки. Подарок, который останется со мной даже после расторжения этого дурацкого фиктивного брака — только потому, что Дорн собственной рукой вписал четвёртый пункт в контракт.
Кажется, судьба послала мне самого удивительного мужчину на свете — в насмешку. Чтобы я знала, что такие бывают. Но не для меня.
Глава 18
Я постаралась всё же не раскисать окончательно и кое-как взяла себя в руки. Одновременно меня охватило нестерпимое желание увидеть снова жениха и поблагодарить его за то чудо, что он сотворил.
Только теперь я осознала, насколько сильно скучала по отчему дому. Как будто кусок сердца вырвали, когда его забрали у меня. Если бы я не была так потеряна после смерти родителей, ни за что б не согласилась его продавать. Олав ошибался, когда решил, что нужно избавиться от всего, что будет о них напоминать, чтоб не бередить раны. Наоборот. Я не хотела забывать — я хотела помнить! И то, что эту память мне только что вернули… нелепое чувство, но мне показалось, будто Дорн знает меня лучше меня самой.
Жаль, нельзя спросить, зачем он вообще покупал Шеппард Мэнор. Ведь это было ещё два года назад, когда ни о каком подарке к помолвке и речи не шло!
Конечно, формально запрет на вопросы начинал действовать тогда же, когда и весь брачный контракт — с момента свадьбы. Но мне почему-то подумалось, что мой жених будет недоволен, если я тут же начну проявлять любопытство снова, когда он так недвусмысленно дал мне понять, что ему это неприятно.
Я встала, расправила платье, пригладила волосы и вышла из кабинета, придав походке степенности.
Но степенность тут же покинула меня, и я бросилась вниз по лестнице на первый этаж как угорелая, когда до меня донеслось эхо голосов. Старый герцог сокрушался:
— Я всё понимаю, мальчик мой. Но думал, ты останешься подольше.
— Мои дела здесь пока завершены.
Уезжает! Снова! И не попрощавшись! А я так и не сказала ему спасибо.
Ступеньки лестницы закончились подозрительно быстро. Я выбежала в просторный гулкий холл и притормозила, переводя дыхание. Увидев меня, старик, стоявший почти у самой парадной двери, улыбнулся и тут же ретировался. А вот Дорн остался там — спиной ко мне. Он принимал из рук лакея дорожный плащ.
— Жаль, что вы уже уезжаете. Я… хотела поблагодарить.
Он обернулся, бросил на меня мимолётный взгляд, задержав его на лице на какие-то доли мгновения, а потом снова вернулся к своему неторопливому занятию. Чёрная плотная ткань легла ему на плечи, тяжёлыми складками повисла до самого пола — и я вспомнила тот вечер, когда мы впервые познакомились и его плащ меня грел. Как давно это было!
— Не стоит благодарностей. — Сухо ответил мой жених.
— Вы только приехали, и покидаете нас снова…
— Я думал, что обрёл достаточное душевное равновесие, но ошибался. К тому же вид ваших заплаканных глаз… это уже слишком.
Мне стало неловко и стыдно. Быть может, он просто пожалел уже о своём опрометчивом предложении? Ведь очевидно, что находиться рядом со мной ему неприятно.
— Простите… — пробормотала я и потупилась, прижав к груди ворох бумаг. — Доброго пути.
Мгновение тишины… его вздох.
Высокая фигура в тёмном неожиданно оказалась совсем близко. Тёплые пальцы коснулись моего подбородка и приподняли его. Я утонула снова в сером взгляде, который чуточку смягчился. И я больше не резалась в кровь об острые грани холодного серого камня.