— Я постараюсь сделать так, чтобы наш брак не давал вам больше поводов для слёз. Так что… выше нос, Элис! Лучше займитесь подготовкой к свадьбе. Ни в чём себя не ограничивайте — я оставил деньги на письменном столе в своей… вашей комнате.
Он убрал руку, но уходить не спешил. Быть может, ждал ответных слов, но я их все как-то растеряла. Было трудно разыгрывать безразличие, когда он так близко. И я решила не рисковать, а больше молчать. И вместо этого принялась разглядывать фибулу плаща с герцогским гербом, которая была как раз на уровне моих глаз.
Дорн так и не дождался ответа, но вместо того, чтобы уйти, неожиданно продолжил:
— Признаю, что с приказом оставаться в комнате я… несколько погорячился. Всему виной было моё беспокойство за вас. Разумеется, вы можете выходить! И тем не менее советую ограничить прогулки пределами особняка. За всем необходимым отправьте в город слуг. К тому же, любой мастер будет только счастлив прибыть по первому вашему зову и продемонстрировать образцы своих товаров прямо здесь.
Он поколебался немного, но добавил:
— Гудсмитт даёт показания, Диана Тейлор тоже под следствием. Но кто-то из его подельников, а точнее собутыльников, с которыми он промышлял грабежом на тёмных улицах столицы, ещё на свободе. Так что лучше не рисковать. Вы теперь желанная мишень. Нет таких денег, которых герцог Морриган не заплатил бы в качестве выкупа за похищенную невесту. Правда, эти деньги были бы последним, что похититель увидел бы в жизни, — но у таких отбросов инстинкт самосохранения обычно уже атрофирован. Так что… побудьте здесь, в безопасности, хорошо?
Я кивнула. Так хотелось сказать — вот сам бы и защищал! А ты уезжаешь. И я снова останусь одна, сходить с ума и скучать. Но этого я сказать не могла. Поэтому просто изучала плащ.
Во второй раз не дождавшись ответа, герцог раздражённо добавил:
— Вы так смотрите на мой плащ, Элис, будто намерены отобрать у меня и этот!
Я вздрогнула.
— Как?.. вы… помните? Но это ведь было так давно и…
Я осеклась. Это можно считать вопросом? Или риторическим восклицанием? Хотя, пока мы не в браке, формально второй пункт договора ещё не действует… И всё-таки. Он помнит. Тот незначительный эпизод.
Дорн посмотрел на меня хмуро.
— Кажется, вы перепутали меня с моим дедом. В моём возрасте ещё рано жаловаться на память.
Вот что я такого сказала? Ну до чего же несносный человек! Я просто не успевала за сменой его настроения. И даже выдохнула с облегчением, когда, не говоря больше ни слова, он меня оставил.
Эхо от хлопнувшей входной двери ещё долго бродило по мраморному холлу.
Что ж, пора возвращаться к дядюшке с тётушкой в малую столовую и отпаиваться чаем! Лечить убитые нервы.
Но лишь только я сделала шаг в сторону, как дверь снова распахнулась, заставив моё сердце учащённо забиться.
— Ещё не поженились, а уже ссоритесь? Элис, милая, не рановато ли?
— Тилль!!!
Я бросилась на шею старой подруге.
Как и ожидалось, старик пришёл в полный восторг от Бертильды. Новая компаньонка тут же получила место — и даже странно, что не предложение руки и сердца. От этого седого ловеласа всего можно было ожидать.
Ну а я поняла, что вызвать Тилль было самым лучшим решением из всех возможных — потому что она тут же взяла на себя всю суету с покупками. Тем более, что со старых времён знала на зубок все мои размеры. А что изменилось, обмерила заново.
День за днём она пропадала в поездках по магазинам и модным лавкам, а вечерами вела долгие разговоры с герцогом. У них оказалось две общие страсти — театр, и здесь давнее актёрское прошлое Тилль было весьма кстати — и сыскное дело. После того, как не стало моего отца, Бертильда ушла из Тайного сыска. Оказывается, она подрабатывала его «ушами» по старой дружбе, в благодарность за какую-то услугу. А потом снова ушла «на вольные хлеба». Но забавных историй с тех времён у неё накопилось предостаточно, и вечера у камина в особняке Морриганов были наполнены весельем и смехом.
Эти вечера вернули мне почти утерянное ощущение тепла настоящей семьи. Мы проводили их в тесном кругу — я, Тилль, старый герцог и мои дядя с тётей, которые воспользовались любезным приглашением хозяина погостить в особняке Морриганов до свадьбы. До которой оставалось всё меньше времени — и чем меньше, тем труднее мне давалось изображать веселье.
Потому что Дорн так и не появился больше ни разу за всю неделю. А без него… словно еда теряла вкус, а мир — краски. Я злилась на себя за это, но ничего не могла с собой поделать. Отчаянно тосковала и намного чаще, чем следовало, смотрела на кольцо, которое он надел мне на палец.