По правую руку впереди тоже виднеется ряд кресел. В них замечаю старого герцога… и две фигуры в тёмном рядом с ним. Мужчина и женщина. Оба светловолосы, кажется. Сидят ко мне спиной, и я не могу рассмотреть как следует. Но, кажется… они уже сняли маски. Значит, когда я дойду, смогу увидеть лица. Правда, сначала надо ещё дойти, а не свалиться где-то по дороге в обморок.
И вот наступает момент, который я не могу дольше оттягивать.
Я набираю воздуху в грудь и… смотрю на своего жениха. Вернее, в его спину. Он всё-таки приехал. Стоит там — в конце моего длинного пути по лепесткам роз. В тёмно-сером, в цветах пепла. И едва мой взгляд касается его напряжённой спины… случается многое.
Для меня словно перестаёт существовать весь мир вокруг. Он сужается до линии, узкой как острие ножа. Пути между мною и им, по которому я иду. И каждый шаг — будто над пропастью, и я сорвусь в неё и разобьюсь насмерть, если наступлю неправильно или всего лишь выдохну в неправильный момент.
Дорн оборачивается, словно почувствовав мой взгляд… и смотрит на меня. Прямо на меня, и я сбиваюсь с шага и замираю. А линия, по которой я шла, будто разом укорачивается до точки. Потому что я вижу отчётливо и ясно, как именно на меня смотрит мой жених. Так, будто сегодняшний день — для него тоже самое большое испытание в жизни. И это ранит меня ещё глубже. Не спасает даже откровенное восхищение, которое вспыхивает в сером взгляде через доли мгновения. Ту, самую первую долю… я запомнила.
Но потом мне становится не до душевных терзаний.
Потому что свет начинает медленно меркнуть. Огненный маг вскакивает с места, когда гаснут огни на потолке. Медленно уходит и свет ледяных колонн, будто просачиваясь в пол, и они становятся безжизненными, как простое стекло. Остаётся лишь мерцание лилий, которое кажется мертвенно-бледным, призрачным в наступившем полумраке.
А после этого… рассыпается в пыль букет в моих руках. Струйки серой пыли просачиваются через мои пальцы, я смотрю на пустые руки в недоумении…
И вижу, что стою уже не на лепестках роз. А на пепле.
Дорога из пепла — от меня до него.
Сетью тонких трещин покрывается лёд. Их больше и больше… и вот уже колонны не выдерживают и все одновременно рушатся на пол. По счастью, не задев никого осколками — потому что кресла стояли в отдалении.
И посреди всех этих разрушений — я. Фальшивая невеста в прекрасном платье цвета пепельной розы.
А в зале становится темнее, и виски начинает ломить от напора магии. И я понятия не имею, к каким разрушениям это всё привело бы дальше…
Если б с места не встал ещё один из гостей. Тот, что в чёрном. Тот самый, что был в маске. Я вижу, как он прикладывает два пальца к вискам… а потом оборачивается и тоже смотрит меня. И тогда я, наконец-то, его узнаю. Как и женщину рядом с ним.
К нам с Дорном на свадьбу пожаловали Их величества — король и королева Ледяных Островов. В голове вихрем проносится то, что я слышала о нашем правителе. Что его мать тоже была эллери. После нескольких веков им удалось проникнуть и в королевскую семью, в род Завоевателей, которые в древности сравняли с землёй их собственную страну. Впервые с тех пор на троне Королевства восседает наполовину эллери. Человек, который знает о своём происхождении и пытается примирять выживших эллери и потомков завоевателей.
Маг, обладающий сильнейшей ментальной магией.
Светловолосый король закрывает глаза. На его красивом лице, окаймлённом строгой бородкой, появляется выражение полнейшего сосредоточения.
И тут же пропадает ощущение обруча, сдавившего виски. Словно легче дышать. И светлее становится в зале.
На меня опускается волна странного спокойствия. Тревога отступает. Умолкает людской говор — гости, кажется, активно обсуждали, что предпринять, но когда в дело вступает монаршья особа, вмешиваться как-то неудобно.
А потом я вяло понимаю, что спокойствие моё — как-то чересчур. И больше похоже на оцепенение. Я застыла в самом начале пути, и нет сил сделать шаг. Я не справлюсь. Просто не смогу. Дядя вцепился в мой локоть в таком ужасе, что ему самому, скорее, нужна помощь.
И вместо того, чтобы идти, я как завороженная смотрю на хлопья пепла на своём подвенечном платье, которые легли на ткань и вышитые розы причудливым узором. Красиво…
Пауза затягивается.
В мертвенной тишине начинается какое-то движение. Неправильное, которого быть не должно… Я слышу отдалённый шелест шагов — будто сквозь слой ваты, мысли в голове шевелятся медленно-медленно, как на несмазанных шарнирах.