Герцог приглашает всех в большую столовую на торжественный ужин, который проходит в напрасных попытках старика, моей тёти и леди Винтерстоун как-то разрядить обстановку и сделать вид, что у нас тут самая обыкновенная свадьба.
Дорн всё это время сидит рядом со мной и молча ухаживает — наливает напитки, подкладывает изысканные яства, пока остальных гостей обслуживает один-единственный пожилой лакей.
На меня не смотрит и ничего не говорит.
Я выдерживаю за столом ровно час. А потом оправдываюсь больной головой и ухожу. Никто меня не останавливает.
Уже совсем темно. Кажется, все гости, кроме королевской четы, остаются в особняке Морриганов до утра. Надеюсь, без меня им будет веселее — не такая напряжённая обстановка, нет необходимости гадать, почему жених и невеста не глядят друг на друга влюблёнными глазами и не воркуют как голубки.
Прямо в платье бросаюсь ничком на постель. От души зашвыриваю одну туфлю под шкаф, другую в угол. Мне сегодня можно, я невеста. Лежу на спине, раскинув руки в стороны, и просто смотрю в потолок.
Я уже так привыкла к этой комнате, что чувствую огромное наслаждение, в неё вернувшись. Одиночество и тишина — тихо до звона в ушах. Как же хорошо!
Было.
Минут пять.
Спустя пять минут меня находит Тилль. Входит в комнату, осторожно прикрывает дверь и останавливается, нависнув над постелью с руками, скрещенными на груди. Внимательно меня изучает прищуренным взглядом.
— Давайте-ка помогу снять платье? — наконец, предлагает она тоном, который я так хорошо знаю. Она так начинает говорить, когда готовить мне нагоняй.
Обречённо сажусь на постели.
— Ну помогай.
Тилль выпутывает меня из всего того безобразия, которое называется моим свадебным платьем. Заявляет, что уже отправила Грейс распорядиться насчёт горячей воды и ванны. Я понимаю, что меня ждёт отсрочка — и радуюсь ей, как ребёнок. Но зная Бертильду… от разговора отвертеться у меня всё же не выйдет. Ну и ладно. Меня до сих пор накрывает странной апатией. Кажется, король перестарался со своим… ментальным воздействием.
А всё-таки жаль, что я проворонила шанс узнать хоть что-то у человека, который не связан со мной брачным контрактом и пресловутым вторым пунктом.
После купания я заворачиваюсь бархатный тёмно-розовый халат до пят длиною. И Тилль принимается тщательно вычёсывать мои волосы.
— А вы изменились, милая.
Так, началось. Сначала подмасливает.
Вздыхаю.
— Да, наверное. У меня… волосы отросли с тех пор, как мы с тобой виделись в прошлый раз.
— Волосы, да. Великолепные, до самой талии. Муж ваш в восторге будет. Но не в этом дело… Вы наконец-то ожили после… ну, тех событий два года назад. В глазах загадка. В жестах появились плавность и изящество. Даже походка изменилась. Моя неуклюжая малышка Элис наконец-то выросла и стала настоящей красавицей!
— Что за глупости ты говоришь!.. — смутилась я.
— И вовсе не глупости. Взаимное чувство всегда меняет женщину. Я так счастлива, что у вас с герцогом всё получилось! Я помню, как вы убивались по нему.
Я промолчала. Взаимное чувство… ну да, ну да. Конечно. Она ведь не знает, ничего не знает… а я не стану говорить. Какие взаимные чувства в фиктивном браке? Разве что взаимное чувство комфорта, да и в том я не уверена. Будь ему со мной хотя бы удобно, не бросал бы меня так надолго одну при первой же возможности.
Тилль откладывает щётку и вдруг… гладит меня по голове.
— А теперь признавайтесь, моя хорошая, что не так.
Если бы она стала напирать, пытаться расколоть меня и хитростью выводить на чистую воду… я бы отнекивалась до последнего. Но этот простой материнский жест, по которому я, оказывается, так соскучилась — он меня просто обезоружил.
И неожиданно для самой себя я начала рассказывать. Обо всём — кроме истории с магией, Олавом и кошкой. Я рассказала про отбор, обидный отказ герцога даже рассматривать меня на роль невесты, про новую встречу с подонком Оливером, и наконец… о том, что меня просто-напросто пожалели.
— Теперь ты понимаешь? Можешь дальше не хлопотать со щётками и духами. Никто ко мне этой ночью не придёт. Мой брак… он фиктивный.
Ну вот. Я сказала. Даже на душе как-то полегчало.
Тилль обошла меня и уставилась сверху вниз, снова скрестив руки на груди в любимом жесте. Я вся сжалась на стуле, который установлен был посреди комнаты, и втянула голову в плечи в ожидании того, как Бертильда начнёт рассказывать мне, какая же я дура. Но я не была готова к тому, что услышу.