Он согласился жить в Виньолет, у Эмили, и отложил проект постройки дома в Шангусе до того времени, когда сестра выйдет замуж.
Он тщательно скрывал от сестры свои проказы, что было ему нетрудно, поскольку Эмили жила в полном уединении и почти никогда не выходила из дома. У него были друзья повсюду, и он уезжал К ним поохотиться и повеселиться в любое время года. В так называемое общество в Риом он не ездил, поскольку не любил церемоний, но у него всегда находились «дела», под предлогом которых он заводил интрижки, становившиеся, с его слов, известными всем и каждому. По наивности души он компрометировал только женщин уже давно скомпрометированных, а благодаря своей практичности умел проявлять великодушие без расточительности.
Ему было уже под тридцать, но он до сих пор не заводил и речи о женитьбе. Свобода доставляла ему столь ко радости, и он так хорошо умел ею пользоваться! Его красота немного огрубела, нежный девичий румянец побагровел, что очень не шло к его пепельно-белокурым волосам. У него было одно из тех лиц, которые замечаешь издалека из-за яркости красок, крупных черт, красивого носа с горбинкой. Подбородок слегка выступал из-под шелковистой светлой бороды, похожей на пучок спелых колосьев посреди луга пестрых цветов. Взгляд у него всегда оживленный и ласковый, но слишком блестящий и неуловимый, чтобы быть нежным. Рот остался свежим и красивым, но прелесть улыбки поблекла. Вино и другие излишества сорвали цвет его молодости, и Анри очень метко обрисовал приятную и отчасти странную внешность кузена, назвав его «полишинелем, но пока еще молодым и добрым».
Обдумав все это дорогой, я, наконец, очутился у дверей его фермы. Мне сказали, что он в роще и что его сию минуту позовут. Я поручил Биби работнику и отправился пешком навстречу милейшему племяннику.
VI
Я нашел его спящим под деревом, растянувшись на траве. Он спал так крепко, что мне пришлось пощекотать его кончиком палки, чтобы разбудить.
— Ах, дядя! — воскликнул он. — Какой приятный сюрприз, как я рад! Я только что думал о вас!
— То есть видел меня во сне?
— Да, может быть. Но все равно, я думал о вас. Вы сердитесь…
— За что?
— А за то, что я долго не был у вас; у меня столь ко дел!
— Оно и заметно. Ты изнемогаешь от усталости поэтому валишься с ног где попало.
— Пойдемте посмотрим мои планы, дядя, я жду от вас доброго совета…
— В другой раз. Сегодня я пришел, чтобы кое-что у тебя спросить. Говорят, ты знаешься с одной молодой особой по имени Мари де Нив?
Жак вздрогнул.
— Кто вам такое сказал, дядя? Я ее совсем не знаю.
— Но ты знаешь людей, которые с ней знакомы, к примеру Мьет; она, конечно же, что-нибудь рассказывала тебе про свою приятельницу?
— Да… нет, позвольте… не помню что-то. А вам-то что хочется узнать?
— Мне хочется узнать, правда ли, что она идиотка?
Грубое слово больно задело Жака, и он слегка побледнел.
— Идиотка? Кто это сказал?
— Отец семейства, приезжавший советоваться со мной сегодня утром, потому что один из его сыновей хочет жениться на Мари де Нив, как только она выйдет из монастыря, а отцу говорили, будто она полоумная, страдает падучей или идиотка.
— Не знаю, право… Откуда мне знать?.. — сказал осторожно Жак.
— Ну, если ты не знаешь, придется ехать к Мьет и спросить у нее…
Жак опять заметно встревожился.
— Зачем вам беспокоиться, дядя? Мьет сама приедет к вам.
— Какое же тут беспокойство? Ведь это недалеко отсюда.
— Она, вероятно, отсутствует… она собиралась в Риом за покупками.
— Все равно я к ней заеду, а если ее не застану, то черкну пару слов, чтобы она подождала меня завтра.
— Она сама приедет к вам, дядя. Я ей сообщу, что вы ее ждете.
— Как тебя понимать? Ты как будто боишься пустить меня в Виньолет?
— Нет, но зачем же вам беспокоиться понапрасну, дядя?
— Какая забота с твоей стороны! А мне так кажется, что ты просто боишься, как бы я не открыл вашу тайну.
— Я? Нашу тайну? О чем вы, дядя?
— Перестань, пожалуйста, тебе же прекрасно известно, что не далее как вчера Анри узнал, что Мьет скрывает очень прискорбную для него тайну, а если она прискорбна для него, то, стало быть, и для меня.
— Для него? Для вас? Я совсем ничего не понимаю, дядя!
— Что за комедия! Разве ты не признался Анри во всем?
— Признался… да ни в чем я не признавался!
— Нет, признался, что Мьет прячет у себя своего нового возлюбленного и что моему сыну следует ретироваться.