- Что за птица? О чём ты говоришь? Ты никого не убивала! Ричард Винтерстоун жив и здоров! Я его недавно видела! Клянусь, жив! Ты мне веришь? Жив…
Она часто-часто моргает.
И наконец я вижу, что сознание к ней возвращается. Она впервые фокусирует взгляд на мне.
А потом выпрямляется на стуле. Подносит ладони к лицу и долго-долго на них смотрит.
Я молчу. И она. Мы молчим обе. Наконец, пытаюсь снова как-то успокоить сестру, хотя у меня всё меньше и меньше сил уговаривать её, что это лишь сон – хотя бы потому, что я уже сама перестаю в это верить. Особенно после слов Мардухая о том, что в роду нашей матери были предсказатели.
- Гая, это просто сон. Кошмар.
Сестра поднимает на меня фиалковые глазищи и грустно улыбается.
- Ты же сама знаешь, что нет.
Я снова молчу.
- Может, тебе показалось? Ты видела что-то другое?
Она опять переводит взгляд на свои ладони.
- Мои руки были в крови.
Слова у меня заканчиваются – тянусь к ней, пытаюсь просто обнять, но Гая отталкивает. Вскакивает с места порывисто, идёт к двери. Потом останавливается резко, как вкопанная, и поворачивается ко мне.
- Будет неправильно уйти и не сказать тебе. Сестрёнка, я решила! Долго думала, но теперь точно. Я не позволю этому сну сбыться! Ни за что.
Вытирает щёки кулаком, я терпеливо жду, чувствуя, как сжимается в тоске моё сердце. Уже чувствует предстоящую утрату.
- Ты знаешь, Ши… мне Мардухай предлагал пойти к нему в ученицы.
Вот оно. То самое. Старик оговорился, как жалеет, что Гаяни не приняла какое-то его предложение. И сокрушается, что элират вот-вот потеряет верховного мага, а достойного ученика всё нет. Но предложить такое место тринадцатилетней девчонке? Женщина – верховный маг?! Какой же безграничный потенциал почувствовал он в сестре, что предложил подобное – а отец согласился…
- Так вот я решила пойти.
- Гая!
Она качает головой.
- Не отговаривай, не надо. Я не изменю своего решения. Хочу спрятаться в пещерах Сольмивары, и пусть меня учат. Может, и выйду когда-нибудь, через много-много лет – когда совершенно точно не буду бояться, что… - у неё срывается голос. – Ши, в том моём сне… у меня были руки, как сейчас. Я была такой, как сейчас. Это скоро. Но я не позволю этому сбыться. Я уеду в пещеры Сольмивары – и никогда, никогда не увижу Ричарда Винтерстоуна. И пусть он себе хоть десять жён найдёт! Я всё сделаю, чтобы защитить его. От себя.
Подбегает ко мне и на секунду сжимает в объятиях. А у меня нет сил даже обнять в ответ.
Бедная, бедная Гаяни.
И бедная, бедная я.
Неужели потеряю ещё и её? Только теперь понимаю, как много на самом деле значила для меня сестра. Жизнь матери крутилась всегда только вокруг отца и его капризов. Флавия сама по себе. И только крошка Гаяни была со мной – с тех самых пор, как в семилетнем возрасте мне всучили пищащий свёрток и велели учиться нянчить детей.
- И не плачь! Обещай, что не будешь плакать. Мы увидимся когда-нибудь. Ещё одно обещай – что обязательно, обязательно будешь счастлива! За себя и за меня тоже. Я рада, что хотя бы у вас с Орвиком всё хорошо. Я верю Ричарду, что он тебя не обидит.
Мужественно глотаю слёзы и не решаюсь сказать, что на самом деле я распрощалась с Орвиком полчаса назад.
- Непременно буду. Не волнуйся за меня! – отвечаю твёрдо и стараюсь, чтобы голос не дрожал. – Учись и будь умницей. Ты станешь самым лучшим верховным магом в истории. Тедериель на том свете обзавидуется.
Надеялась, что Гаяни хотя бы улыбнётся, услышав мои неловкие попытки её ободрить. Но вместо этого снова вижу тот самый, отстранённый и обращённый внутрь себя взгляд. Как будто все блики в ярких глазах сестры внезапно стираются.
Она всё-таки улыбается мне – немного грустной и мечтательной улыбкой. А потом кладёт холодную ладошку мне на живот. Я вздрагиваю.
- Шианор… красивое имя!
Не говоря больше ни слова, она уходит.
Хлопает дверь. Я снова остаюсь одна – ошеломлённая, сбитая с толку, потерянная. Прижимаю ладони к животу. Снова и снова звучит в ушах имя.
Шианор. Шианор. Шиан-ор…
Шиана? И… Орвик?
Кажется, это был последний камень, обрушивший лавину.
Я не могу так. Больше просто не могу. Сопротивляться неизбежному, плыть против течения бурлящей горной реки, не имея сил даже держаться на поверхности. Спорить с судьбой, которая решительно подталкивает меня к одному-единственному выбору.
Выбору, который давно сделало моё сердце – только я отвыкла его слушать.
Выбору, который сделало моё тело – просто я никогда не давала ему волю и не слушала его желаний.