— В самом деле, зачем?
— Ну, Гленн! — Магда крепче прижалась к нему. — Не путай меня, мне и так страшно. Я не хочу с тобой ссориться, хватит с меня разговора с отцом! Еще одной ссоры я просто не выдержу!
Гленн сжал ее в объятиях.
— Ну ладно. Однако подумай сама: физически твой отец сейчас даже здоровей, чем раньше. Но что творится у него в душе? Тот ли он человек, с которым ты приехала сюда четыре дня назад?
Именно этот вопрос мучил Магду весь день, и она не находила ответа.
— Да… Нет… Не знаю! Думаю, он растерян так же, как я. Но уверена, с ним все будет в порядке. Он просто в шоке, только и всего. Неожиданное исцеление от неизлечимой болезни, медленно разрушающей тело, выведет из равновесия кого угодно. Любой на его месте повел бы себя таким образом. Но это пройдет. Подожди и убедишься сам.
Гленн промолчал, и она была ему благодарна. Это означало, что он тоже не хочет ссориться. Магда наблюдала, как туман начал медленно подниматься со дна ущелья, а солнце скрылось за вершинами гор. Приближалась ночь.
Ночь. Отец сказал, что нынче ночью Моласар очистит замок от немцев. И хотя это должно было вселить надежду, предстоящие события почему-то представлялись Магде и ужасными, и грозными. Даже Гленн, нежно обнимавший ее, не мог изгнать страх, охвативший ее.
— Вернемся в корчму, — предложила наконец девушка.
Гленн покачал головой.
— Нет. Я хочу видеть, что там происходит.
— Ну, тогда эта ночь может быть длинной.
— Да. Самой длинной из всех, — ответил Гленн, не глядя на нее. — Ночь без конца.
Магда подняла голову и увидела у него на лице выражение глубокой вины. «Что так терзает ему душу? — подумала девушка. — Почему он не хочет довериться мне и разделить со мной свое бремя?»
Глава 26
— Ты готов?
Куза даже не удивился. С того самого момента, как погасли последние солнечные лучи, он с нетерпением ждал появления Моласара. При звуке этого наводящего ужас голоса профессор поднялся с инвалидной коляски преисполненный благодарности за то, что в состоянии был это сделать. Весь день он только и ждал захода солнца, проклиная небесное светило за медлительность.
И вот срок настал. Сегодняшняя ночь будет его ночью, только его. Куза ждал ее. Она принадлежала ему. Никто не сможет лишить его этой ночи.
— Готов! — бодро ответил профессор, поворачиваясь к Моласару, оказавшемуся уже рядом и едва различимому при слабом пламени свечи, горевшей на столе. Лампочку на потолке Куза вывернул. При свечах он почему-то чувствовал себя гораздо лучше, чем при электрическом освещении. Более уютно. К тому же в полумраке он больше ощущал свое единство с Моласаром. — Благодаря вам я теперь в состоянии оказать помощь.
Моласар невозмутимо посмотрел на него.
— Твою болезнь вылечить легко. Будь я тогда сильней, излечил бы тебя мгновенно, а так на это ушла вся ночь.
— Но врачи не смогли бы этого сделать за всю свою жизнь! За несколько жизней!
— Ерунда! — отмахнулся Моласар. — Я обладаю силой убивать, но и могуществом исцелять. Во всем существует равновесие. Всегда.
Куза подумал, что Моласар сегодня пребывает в не свойственном ему философском настроении, однако сам профессор этой ночью был совершенно не расположен философствовать.
— И что же мы теперь будем делать?
— Ждать, — ответил Моласар. — Еще не все готово.
— Ну а потом? Что потом? — Куза с трудом сдерживал нетерпение.
Моласар приблизился к окну и долго молча смотрел на горные вершины. Наконец, прервав затянувшееся молчание, тихо начал:
— Сегодня я собираюсь доверить тебе источник моей власти. Вынесешь его из замка, найдешь в горах потайное место и спрячешь там. Смотри только, чтобы никто не отнял его у тебя.
Куза был сражен.
— Источник вашей власти? — Он судорожно рылся в памяти. — Но я никогда не слышал, чтобы нежить обладала чем-либо подобным!
— Потому что мы не хотели, чтобы кто-то об этом узнал, — пояснил Моласар, повернувшись к профессору. — Он — источник моей власти, но в то же время и самое слабое место в моей защите. Он позволяет мне существовать, но, попав не в те руки, может стать причиной моей гибели. Поэтому я всегда держу его поблизости, чтобы оберегать.
— Но что это? И где…
— Талисман, спрятанный в глубине подземелья. Ведь я собираюсь покинуть замок, но не могу оставить его здесь без присмотра или взять с собой в Германию. Поэтому я вынужден отдать его на сохранение тому, кто заслужил мое доверие.
Он подошел ближе.
Кузу бросило в дрожь под пристальным взглядом чудовища, но усилием воли он заставил себя не отводить глаз.