На мгновение Магда растерялась: какое сегодня число?
И сколько сейчас времени? Глянула на часы: без пяти пять утра. Не может быть! Ведь она поднялась уже минут пятнадцать — двадцать назад! Должно быть, часы ночью остановились. Она схватила их и услышала тиканье. Странно…
Магда быстро подошла к окну и, выглянув наружу, увидела сквозь ночную дымку спокойный, спящий Бухарест.
Тогда Магда оглядела себя и обнаружила, что она все еще в синей фланелевой ночной рубашке до пола, завязанной на шее и запястьях. Ее маленькие груди бесстыдно стояли торчком под мягкой теплой тканью. Она быстро прикрыла их руками.
Магда представляла собой загадку для окружающих. Несмотря на мягкие, нежные черты лица, бархатистую гладкую кожу и огромные карие глаза, в тридцать один год она все еще не была замужем. Магда — книжный червь, преданная дочь, сиделка. Магда — синий чулок. И однако многие более молодые замужние женщины могли позавидовать красоте и упругости ее груди, свежей, нетронутой. И Магде не хотелось, чтобы когда-нибудь это изменилось.
Голос отца вернул ее к действительности.
— Магда! Что ты там делаешь?
Посмотрев на наполовину собранный чемодан на кровати, она не задумываясь ответила:
— Собираю в дорогу теплые вещи, папа.
Возникла короткая пауза, затем отец произнес:
— Подойди ко мне, пока я не перебудил своим криком весь дом.
Не зажигая света, Магда подошла к кровати отца, от которой ее отделяло всего несколько шагов. Они занимали трехкомнатную квартиру на первом этаже большого дома — две спальни бок о бок, крошечная кухня с угольным очагом и небольшая прихожая, служившая одновременно гостиной, фойе, столовой и кабинетом. Магда до сих пор сильно скучала по старому дому, из которого они вынуждены были переехать полгода назад, забрав лишь часть вещей, — остальные, не влезавшие в новую квартиру, пришлось продать. Домашний талисман они прикрепили к дверному косяку изнутри, а не снаружи. В нынешние времена так было лучше. А с внешней стороны двери один цыган — друг отца — вырезал маленький символ, обозначающий друга.
Справа на тумбочке горел ночник, слева стояла деревянная инвалидная коляска. Отец лежал на белых простынях и напоминал засохший цветок между страницами книги. Он поднял скрюченную руку в неизменной хлопковой перчатке и сморщился — даже такой простой жест причинял ему боль. Магда схватила его за руку и, присев на краешек кровати, стала массировать осторожными движениями. Больно было смотреть, как угасает в нем жизнь.
— Что за вещи ты собираешь? — спросил отец, глядя на нее блестящими близорукими глазами. Очки лежали на тумбочке, а без них он почти ничего не видел. — Ты мне не говорила, что уезжаешь.
— Но ведь мы едем вместе, — ответила она, улыбаясь.
— Куда?
И тут Магда почувствовала, что улыбка медленно сползает с ее лица, уступая место недоумению. Действительно, куда?
Только сейчас она поняла, что не имеет об этом ни малейшего представления, лишь в голове вертелись смутные образы заснеженных вершин и слышалось завывание холодного ветра.
— В Альпы, папа.
Губы отца раздвинулись в грустной улыбке, натянувшей пергаментную кожу лица, которая, казалось, вот-вот лопнет.
— Должно быть, тебе все это приснилось, девочка. Никуда мы не едем. Во всяком случае, я уж точно никуда не поеду. Никогда. Это сон, красивый сон, и ничего больше. Забудь об этом и поспи еще немного.
Магда нахмурилась, услышав в голосе отца безнадежные нотки. Всю жизнь он был бойцом, но болезнь источила его силы, не только физические, но и моральные. Однако сейчас не время для споров. Она погладила его руку и потянулась к выключателю.
— Пожалуй, ты прав. Это сон.
Поцеловав отца в лоб, девушка выключила свет и вернулась к себе. Посмотрела на чемодан, который все еще лежал на кровати. Ну конечно же, ей просто приснилось, что они едут куда-то. Другого объяснения нет. Любая поездка сейчас начисто исключалась.
Однако странное чувство не покидало ее: непоколебимая уверенность в том, что они поедут куда-то на север, и скоро… Такой уверенности сны не дают. Эта мысль вызвала другое, странное, неприятное ощущение, будто чьи-то ледяные пальцы коснулись ее.
Магда никак не могла избавиться от этого чувства, поэтому захлопнула чемодан, не запирая замков, и засунула его под кровать. Теплые вещи остались в чемодане. Ведь в это время года в Альпах еще холодно…