— Лучше надень их, — сказала она, остановившись и протягивая их отцу.
— Но на нем уже есть перчатки! — рявкнул Кэмпффер, раздраженный задержкой.
— Его руки очень чувствительны к холоду, — пояснила Магда. — Это связано с его болезнью.
— А что, собственно, это за болезнь? — поинтересовался Ворманн.
— Склеродерма, — ответила Магда.
Недоумение на лицах немцев было вполне естественным. Это название ничего им не говорило.
Уладив вопрос с перчатками, отец пояснил:
— Я сам впервые услышал об этом заболевании, лишь когда мне поставили диагноз. Вообще-то говоря, первые два врача, обследовавшие меня, тоже ошиблись с диагнозом. Ну, я не буду вдаваться в подробности, а если вкратце, то эта болезнь поражает не только руки.
— Но как она действует на ваши руки? — настойчиво продолжал Ворманн.
— При резком падении температуры в пальцах сразу нарушается кровообращение, практически совсем прекращается. Мне сказали, что руки надо беречь, не то разовьется гангрена и придется их ампутировать. Поэтому я и ношу перчатки круглый год, за исключением, может быть, только самого теплого летнего месяца. Не снимаю их даже ночью. — Он огляделся по сторонам. — Ну-с, я готов.
Магда поежилась от холода, идущего снизу из подвала.
— Мне кажется, там слишком холодно для тебя, папа.
— Ну уж ради него мы не станем тащить трупы сюда, — бросил Кэмпффер и махнул рукой солдатам.
Эсэсовцы вновь подхватили коляску вместе с седоком и протащили сквозь пролом. Капитан Ворманн с керосиновой лампой шел впереди. Майор Кэмпффер, тоже с лампой, замыкал цепочку. Магда неохотно двинулась вперед, держась поближе к отцу. Она опасалась, как бы солдаты не оступились на скользких ступеньках и не уронили его, и лишь когда колеса коляски коснулись твердой поверхности пола, вздохнула с облегчением.
Один из эсэсовцев покатил коляску к каким-то восьми предметам, накрытым простынями. Магда осталась у подножия лестницы на маленьком освещенном пятачке. Предстоящее зрелище было не для нее.
Она заметила, что капитан Ворманн чем-то явно смущен: подойдя к загадочным предметам, оказавшимся мертвецами, он наклонился и начал расправлять на них простыни. Этот подвал… Они с отцом облазили весь замок вдоль и поперек за эти годы, но даже не подозревали о существовании еще одного подвала. Магда потерла ладонями локти и плечи, пытаясь согреться. Ну и холод!
Она внимательно огляделась, ища следы крыс. В новом районе Бухареста, куда они вынуждены были переехать, подвалы буквально кишели крысами, чего нельзя было сказать об их прежнем доме возле университета. Магда патологически боялась крыс и понимала, что это смешно, но ничего не могла с собой поделать. Один их вид вызывал омерзение… то, как они двигались, голые, волочащиеся по земле хвосты — Магду просто тошнило от всего этого.
Но, к счастью, здесь их не было. Капитан одну за другой приподнимал простыни так, чтобы была видна голова и шея, и что-то говорил при этом. Но Магда, слава богу, ничего не видела и не слышала.
Наконец мужчины вернулись к лестнице, и она услышала голос отца:
— …Вряд ли эти раны связаны с каким-то ритуалом. За исключением обезглавленного солдата, все остальные умерли от разрыва основных кровеносных сосудов шеи и гортани. Следов зубов, звериных или человеческих, я не обнаружил. Но при этом совершенно очевидно, что раны не нанесены каким-либо острым или режущим предметом. Глотки просто разорваны или даже вырваны, если хотите. Но каким образом, я определить не в состоянии.
«Ну как может отец спокойно рассуждать о таких страшных вещах!» — ужаснулась Магда.
Голос майора Кэмпффера прозвучал уверенно и угрожающе:
— Опять ты умудрился наговорить кучу слов и при этом не сказать абсолютно ничего путного!
— У вас недостаточно материала для работы. Может быть, есть что-нибудь еще?
Майор двинулся наверх, не потрудившись ответить, однако капитан Ворманн, словно вспомнив что-то, щелкнул пальцами и воскликнул:
— Слова! Слова на стене — те самые, написанные кровью на языке, которого никто не понимает!
Глаза профессора мгновенно загорелись.
— Я должен их немедленно увидеть!
Коляску подняли наверх, и Магда снова поплелась в хвосте до выхода во двор. Там она опять взялась за ручки и покатила коляску вслед за немцами к задней стене замка. Вскоре они оказались в конце тупикового коридора перед буро-коричневой надписью на стене.