Буквы были разной толщины и, совершенно очевидно, написаны пальцем. От этой мысли Магда вздрогнула и стала изучать надпись. Она узнала язык и была уверена, что сможет ее перевести, если, конечно, сосредоточится и перестанет думать о том, что автор надписи использовал вместо чернил.
— У вас есть какие-нибудь идеи на этот счет? — спросил Ворманн.
— Да! — кивнул профессор и замолчал, уставившись, как загипнотизированный, на письмена.
— Ну! — нетерпеливо рявкнул Кэмпффер.
Магда понимала, насколько ненавистна этому эсэсовцу зависимость от какого-то еврея, который к тому же еще и медлит с выводами. Только бы отец не вывел из себя немца каким-нибудь неосторожно сказанным словом.
— Здесь написано: «Чужаки, оставьте мой дом!» Это повелительное наклонение, — произнес профессор бесстрастно, как автомат.
Что-то в этой надписи встревожило старика.
Кэмпффер хлопнул рукой по кобуре:
— Ха! Значит, все-таки это убийства по политическим мотивам!
— Возможно. Только, видите ли, это предупреждение или требование — называйте как хотите — написано на безукоризненном старославянском языке. А это — мертвый язык. Такой же мертвый, как латынь. Буквы нисколько не отличаются от тех, что писали в глубокой древности. Это я знаю точно, поскольку видел много подлинных рукописей.
Теперь, когда отец назвал язык, Магда смогла наконец сосредоточиться на словах. И тут поняла, что так встревожило отца.
— Ваш убийца, господа, — продолжал между тем профессор, — либо великий ученый, либо человек, которого пятьсот лет назад заморозили и теперь он проснулся.
Глава 14
— Похоже, мы впустую потратили время, — раздраженно бросил майор Кэмпффер, вышагивая кругами и попыхивая сигаретой.
Все четверо снова находились на нижнем этаже башни.
Стоя в центре комнаты, Магда устало привалилась к спинке коляски. Она чувствовала, что эти двое играют в своего рода перетягивание каната, но не могла понять ни правил этой странной игры, ни замысла игроков. Единственное, в чем она была абсолютно уверена, — от результата этой игры зависела жизнь отца и ее собственная.
— Не согласен. — Капитан Ворманн стоял, прислонившись к стене возле двери, скрестив на груди руки. — Насколько я понимаю, сейчас мы знаем гораздо больше, чем утром. Хоть и маленький, но все-таки прогресс… Сами мы не продвинулись бы ни на йоту.
— Этого недостаточно! — рявкнул Кэмпффер. — Мы не узнали практически ничего!
— Что ж, в таком случае мы должны покинуть замок немедленно, поскольку никаких других доступных источников информации у нас нет.
Кэмпффер промолчал, продолжая нервно курить и мерить шагами комнату.
Профессор, пытаясь привлечь к себе внимание, негромко кашлянул.
— Не лезь, жид! — гаркнул эсэсовец.
— Почему же, давай послушаем. Ведь за этим ты его сюда и приволок, разве нет? — вмешался Ворманн.
Постепенно до Магды дошло, что офицеры враждуют друг с другом. Кажется, и отец это понял и теперь пытался воспользоваться ситуацией.
— Пожалуй, я смогу вам помочь. — Профессор указал на лежавшие на столе книги. — Как я уже сказал, не исключено, что ответ на ваш вопрос можно найти в этих книгах. И если это так, то я единственный, кто — с помощью дочери, конечно, — сможет этот ответ отыскать. Если хотите, я попробую.
Кэмпффер перестал вышагивать и посмотрел на Ворманна.
— Пожалуй, стоит попытаться, — пожал плечами Ворманн. — Во всяком случае, у меня никаких более ценных идей нет. А у тебя?
Кэмпффер бросил окурок на пол и медленно растер носком сапога.
— У тебя ровно три дня, жид, чтобы выдать что-нибудь стоящее.
Он быстрым шагом прошел мимо них и вышел, не потрудившись закрыть за собой дверь.
Ворманн отвалился от стены и тоже направился к двери.
— Я прикажу сержанту выдать вам пару спальных мешков. — Он окинул взглядом хилое тело профессора. — Других постелей у нас нет.
— Ничего, я смогу обойтись и этим, благодарю вас.
— Дрова. Нам понадобятся дрова для камина, — произнесла Магда.
— Здесь ночью не так уж холодно, — покачал головой Ворманн.
— Это нужно для отца. От холода у него могут окоченеть руки, и он не сможет переворачивать страницы.
Ворманн вздохнул.
— Хорошо, скажу сержанту, пусть придумает что-нибудь. Возможно, еще остались какие-нибудь деревяшки.
Прежде чем выйти, он обернулся.
— Позвольте сказать вам обоим вот еще что: майор раздавит вас с такой же легкостью, как только что раздавил окурок. У него свои, довольно веские причины поскорее решить проблему, у меня — свои: я не хочу, чтобы мои люди гибли. Избавьте нас от смертей хотя бы на одну ночь, избавьте от существа, убивающего солдат, покажите, на что вы способны, и я сделаю все возможное, чтобы отправить вас в Бухарест и обеспечить вам безопасность.