Несколько минут Лагунов боролся с искушением немедленно уехать отсюда, но все же его преодолел. Если он так поступит, то владельцу журнала это сильно не понравится. И тогда его судьба окажется на волоске; тот вполне может его и уволить. А где он найдет другое место такого уровня и с такой зарплатой. Даже в огромной Москве их не так-то много. Нет, уж лучше потерпеть и остаться.
Но, впрочем, а почему он здесь должен жить анахоретом, разве в замке нет женщин? Есть и вполне симпатичные, по крайней мере, некоторые из них. Та же Мария, врач этого Каманина. Но он чувствует, что с ней скорей всего ничего не заладится. Вполне вероятно, что она не только врач хозяина замка, но выполняет при нем и некоторые другие обязанности.
Но, к счастью, на ней свет клином не сошелся. Та же Эмма Витольдовна, если он правильно запомни ее имя. Дама, конечно, в возрасте, зато как за собой следит! Достаточно одного на нее взгляда, чтобы понять, насколько прожжённая эта особа. Явно немало повидала на своем уже не маленьком веку. Опыт так и сочится из нее.
Еще одна кандидатка чуть помоложе, кажется, она литовка. Причем, очень симпатичная. У него еще не было представительниц этой нации. Так что есть все основания приударить за ней. Правда, по ее виду не совсем ясно, что она собой представляет, насколько опытна и страстна. Прибалты, говорят, этим не очень отличаются. Хотя каждый человек индивидуален.
Но, пожалуй, в первую очередь следует обратить внимание на Майю: он сразу же положил на нее глаз. Молода, вполне себе ничего, к тому же явно одинока. Чем не добыча для хищного волка? Лагунов довольно улыбнулся. С этой минуты перспективы пребывания в замке больше не казались его столь мрачными, он нашел занятие себе по душе. Теперь осталось, как говорят, начать и кончить. С его опытом и сноровкой, это не проблема.
17
Майя постучала в дверь брата, услышала разрешение войти и оказалась в его номере таком же тесном, как и ее. Николай сидел на кровати с Евангелием в руках. Его глаза не отрывались от книги, он едва посмотрел на сестру и снова уткнулся в текст.
Майя села рядом с ним. Только после этого Николай неохотно отложил книгу в сторону и вопрошающе взглянул на сестру.
— Коленька, объясни, что все это значит? Я ничего не понимаю. Это из-за смерти мамы? — задала Майя сразу череду вопросов.
— Нет, это не из-за смерти мамы, — ответил Николай. — Я послушник в монастыре, после того, как вернусь отсюда, приму постриг.
— Что с тобой случилось? Это же не могло просто так произойти.
— Мне бы не хотелось сейчас ничего объяснять, как-нибудь потом. Прими, как данность.
— Но я не могу вот так ничего не знать. После смерти нашей мамы ты самый близкий мне человек на земле.
— А отец?
— Ну, отец, — махнула она рукой. — Он небожитель, он от нас всегда был далеко. А мы с тобой все время были рядом. Разве не так?
— Так, — подтвердил Николай. — Но все изменилось.
— Ты меня бросаешь?
— В каком-то смысле, да. Я хочу теперь приблизиться совсем к другому.
— К Богу?
— К Богу, — подтвердил Николай. — Прости, но я не нашел другого выхода.
— О чем ты? Что с тобой произошло?
— Я понял, что я закоренелый грешник.
— Ты говоришь так, словно бы кого-то убил.
Николай несколько мгновений размышлял над ответом.
— Можно сказать и так. Впрочем, мы все убиваем других.
— И я?
— Все, — повторил Николай.
— Насколько я помню, я еще никого не убила, — не без обиды произнесла Майя.
— Мы просто этого не замечаем.
— Уж поверь мне, я бы заметила. Такое событие происходит все же не каждый день.
— «И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь?».
— Это я знаю, я тоже читала Евангелие.
— Читать мало, надо проникнуться. Тогда на все смотришь по- иному.
— Вижу, ты проникнулся, — с горечью произнесла Майя.
— Если только самую малость. Чтобы проникнуться по-настоящему, я и приму постриг.
— А без этого никак?
— Никак.
— Коля, тебя словно подменили. От прежнего ничего не осталось.
— Именно этого и добиваюсь. Я хочу полностью расстаться с тем человеком, каким я был.
— Мама бы твое намерение не одобрила.