Дошли почти до места, как нам навстречу двое вышли. Вроде как мы им не нужны и разойдемся коридором, но я успел увидеть, как они переглянулись. Расходимся, и они на меня сзади прыгают и за руки хватают.
Вы, дети, запомните раз и навсегда. Если надо кого поймать и живым привести, не надо его за руки хватать. Надо ему кулаком в морду, да в ухо, да в душу, да поддых, да по ребрам, да по почкам. Как упадет, на плечо закинул и понес. Или, если вас двое, за руки взяли и потащили.
Я сразу на колени упал, тут же рванулся и локтем снизу вверх заехал первому между ног. Выхватил из-за пояса стамеску, воткнул ее второму в сердце, выдернуть не смог. Выхватил нож из ботинка и первого по горлу полоснул. Но они оба кричать начали еще как только меня за руки схватили. Я еще не успел у одного из них меч вытащить, как из-за угла выбегают еще двое с мечами наголо.
Тут-то мне бы и конец пришел, если бы не Пауль. Он им под ноги бросился. Первый запнулся и упал, я его мечом заколол, поднимаю голову, а второй стоит на одном колене и встать пытается, только не может. Это Пауль ему своим ножиком ахиллово сухожилие перерезал. Молодец, моя школа. Этого я заколол, Пауль меня за руку хватает и бегом тянет к кладовке, пока весь замок не сбежался. И тут нам навстречу еще один.
Я только успел его усы заметить, как назад отпрыгнул и живот втянул. Итальянец! У них в ходу длинные колющие мечи и низкие выпады. Точно, и меч и выпад. Попал мне сквозь кожаный фартук прямо в гульфик. Если бы не нож в деревянных ножнах, не сидеть бы мне с вами. И если бы я не отпрыгнул, скользнул бы его клинок по ножнам и мне бы брюхо проколол, а так длины не хватило.
Но он-то не знал, что у меня там сюрприз. Он-то видел, куда попал. Он, наверное, подумал, что до кости меня проткнул, и что я сейчас упаду. Даже меч на рипост не поднял. А вот хрен ему в нос! Никуда я не упал, а проткнул ему шею выше ворота кирасы. Не будет добрым людям в срамные места железом тыкать. Взял меч с итальянца, меч добротный миланский, с рукоятью с полторы руки и узким клинком.
А в этом же коридоре та самая кладовка, и у дверей двое стоят. И они все видели, и как первые двое за угол завернули, закричали и замолчали, и как вторые двое побежали и не вернулись, и как я вышел навстречу итальянцу, и как итальянец упал. Я на них надвигаюсь с мечом, а они сначала от меня попятились, а потом и вовсе ноги сделали.
Отодвинул засов, открыл дверь. Как герой, с мечом в руке. Аннушка на меня так посмотрела, что я не сдержался и сказал:
— Хочешь быть моей женой?
— Да, — отвечает.
— Тогда пойдем отсюда.
Тут уже топот по лестнице слышно. Я Анну с Паулем толкнул в сторону двери во двор, а сам побежал в лестнице.
— Вот он я! — кричу, и бегу не во двор, а в стену, только в другую сторону, не туда, откуда пришел.
За мной по звуку чуть не десять рыл ломанулось. Хотя там больше пяти быть не могло, как я потом понял. И во главе герр Эрих. Кто-то наш бой в коридоре услышал, но на помощь пойти побоялся, а побежал в обеденный зал за подмогой. Торжественный обед, он долгий, первая перемена блюд, вторая, пятая-десятая. За это время честный труженик может не одну, а две-три лошадки собрать и пять-семь грешных душ на тот свет отправить, еще время останется, чтобы ноги унести до самой Вены.
Я не очень хороший бегун, честно говоря, даже плохой. Но рыцарь с полным брюхом бежал не лучше, а остальные вперед него не лезли. По пути встретили бегущего навстречу наемника, он и хрюкнуть не успел, я его просто отбросил с дороги. Куда бегу, сам не понимаю. Коридоры, двери, лестницы. Вот Арсенальная башня, рыцарь в двух шагах за спиной, еще одна дверь, впереди лестница. Вверх или вниз?
— Падай!
Падаю на площадке.
Выстрел сверху. Оглядываюсь, рыцарь падает и у него на груди пятно расплывается. Те, кто за ним бежал, дверь захлопнули. Мало ли вдруг, там еще один заряженный ствол найдется.
Поднимаюсь, а на площадке Пауль. Руки дрожат. Пистолет дымится. Оказалось, он пробежал к этой башне через двор. Никто же не знал, что он со мной, за утро он этот двор сто раз перебегал. Поднялся в комнату стражника Фрица, зарядил пистолет и побежал меня встречать. Этот Фриц Пауля стрелять учил, и Пауль знал, где у него что лежит. В замке же все свои, двери не запираются.
Пауль увел меня в комнату Анны. Хотя ее первый муж давно умер, она жила там, где дали комнату ему, в Арсенальной башне. Большая часть замковой прислуги жила в деревне, но стражникам, даже тем у кого было свое хозяйство, давали комнаты в Арсенальной. Мало ли вдруг враги нападут, раз-два — и нет деревни.