— Зачем ты дозволяешь это, Господи? Зачем Ты допускаешь гибель стольких своих душ?
На что из леса прозвучал ответ:
— И мир, и души нам принадлежат обоим (Два Динария)! Не Он один решает, что допускать, а чего — нет. Ему приходится считаться и со мной!
Паж Мечей в конце столбца свидетельствовал, что сказал это надменный воин, продолжавший:
— Признай, что я — Князь Противоборства, и я установлю в мире согласие (Чаши) и положу начало новому Золотому Веку (Динарии).
— Этот знак давно напоминает об одолении Одного Другим! — мог противопоставить ему Папа Два скрещенных Посоха.
А может, эта карта означала развилку двух дорог.
— Есть два пути. Выбирай! — промолвил Враг, но тут на перепутье появилась Королева Мечей (прежде — чародейка Анджелика, неприкаянная душа, воительница) и заявила:
— Прекратите! Спор ваш не имеет смысла. Знайте, я — торжествующая Богиня Разрушения, я ведаю непрерывным распадением и возрождением мира. Во вселенской бойне карты постоянно тасуются, и душам выпадает не лучшая участь, чем телам, которые хоть могут отдохнуть в могиле. Бесконечные войны сотрясают мир до самых звезд на небосводе, не щадя ни атомы, ни духов. В мельчайшей золотой пыли, заметной в воздухе, когда темную комнату пронизывают солнечные лучи, Лукреций созерцал бои неосязаемых частиц — нашествия, атаки, турниры, круговерти… (Семерка Мечей, Звезда, Динарии и вновь Мечи).
Наверняка это карточное переплетение того, что было, есть и будет, содержит и мою историю, но мне уже не выделить ее из прочих. Лес, замок и таро привели к тому, что я остался без своей истории, затерял ее средь множества других, освободился от нее. Моего здесь — лишь упорство, с каким я продолжаю дополнять, заканчивать, сводить концы с концами… Нужно пройтись еще по двум сторонам квадрата в противоположном направлении, и продолжаю все это я только из упрямства, чтобы не бросать на пол пути.
Владелец замка-таверны, где мы обрели пристанище, не может более молчать. Мы принимаем к сведению, что он — Паж Чаш и в его таверне-замке появился необычный посетитель (Дьявол). Есть клиенты, которым лучше ничего не подносить бесплатно, но, когда ему напомнили о плате, Посетитель проронил:
— Хозяин, в твоей таверне смешиваются и вина, и людские судьбы…
— Вашей милости не нравится мое вино?
— Еще как нравится! Я единственный, кто может по достоинству оценить все неоднородное, двойственное. Поэтому я заплачу тебе гораздо больше Двух Динариев.
Звезда, семнадцатая карта Старшего Аркана, здесь представляла уже не Психею, не невесту из могилы, не звезду на небосводе, а простую служанку, посланную получить по счету. Возвращалась она с полными горстями сверкающих диковинных монет, крича:
— Вы представляете! Что сделал! Этот господин! Он опрокинул на стол одну из Чаш, и оттуда потекли рекой Динарии!
— Что за волшебство! — воскликнул в изумлении хозяин.
Но клиент уже был на пороге.
— Среди твоих чаш есть теперь одна, на вид неотличимая от прочих, но волшебная. Используй этот дар так, чтобы это было мне по нраву, иначе как сейчас меня ты видишь другом, так при новой встрече буду я тебе врагом! — С этими словами он исчез.
Хозяин замка думал-думал и решил отправиться в Столицу, вырядиться фокусником и, выкладывая звонкую монету, проложить себе дорогу к власти. Тогда Маг (прежде — Мефистофель и поэт) — еще и шарлатан-трактирщик, мечтавший с помощью различных трюков со своими Чашами стать Императором, а Колесо (уже не Мельница для Золота, не Лунный Мир и не Олимп) обозначает его намерение перевернуть весь мир.
Пустился он в дорогу. Но в лесу… Тут Папессу снова надо счесть Верховной Жрицей, которая, совершая в чаще торжественный обряд, сказала путнику:
— Верни Вакханкам похищенную у нас священную чашу! — Так получили объяснение и окропленная вином босая дева, в таро известная как Воздержанность, и филигранная отделка чаши-алтаря (Туз Чаш).
Тем временем и женщина могучей стати, подававшая нам вино как усердная владелица таверны или гостеприимная хозяйка замка, начала свою историю с трех карт — Королевы Посохов, Восьмерки Мечей и Папессы; в последней мы были готовы увидеть аббатису, которой некогда наша рассказчица — в ту пору юная воспитанница монастырской школы, — дабы совладать со страхом, охватившим инокинь при приближении войны, сказала: