— Если у меня будет время, обещаю навестить их, — сказала Йола, — но, пожалуйста, не пиши им о том, что я собралась в Париж. Ты же знаешь, что они обидятся, узнав, что я была в столице и не заглянула к ним.
— Я понимаю, — ответила бабушка.
И все-таки Йола до последней минуты опасалась, что возникнут какие-нибудь трудности, но, к ее удивлению, отъезд прошел на редкость гладко.
Бабушка даже согласилась с тем, что одна из служанок постарше лишь проводит ее до Парижа на поезде, после чего парижские подруги вверят ее внучку попечению своих слуг, так что в Париже сопровождающие ей не понадобятся.
Будь Йола замужней женщиной, такое сочли бы совершенно недопустимым, но для молодой девушки считалось естественным воспользоваться прислугой друзей. И старая дева, которая должна была сопровождать ее, была только счастлива вернуться в замок следующим поездом.
— Честно говоря, я никогда не любила Париж, — призналась обрадованная таким поворотом дел служанка. — Неприятный шумный город, где на улице тебя того и гляди собьет какая-нибудь карета.
— Я пробуду там недолго, — сказала Йола. — Так что оставайся здесь и лучше присматривай за бабушкой, чтобы она ни в чем не испытывала неудобства.
— Мадам так тоскует по теплому южному солнцу, — посетовала служанка.
Йола знала, что бабушка действительно тоскует по югу, но скучать в отсутствие внучки она явно не собиралась.
Она уже пригласила свою старую приятельницу, жившую в Туре, приехать в замок и составить ей компанию. Йола не сомневалась, что старушки всласть посплетничают и уж наверняка обсудят будущую свадьбу.
При мысли об этом она еще сильнее заторопилась в Париж.
У нее было такое чувство, будто время утекает стремительно, как песок в песочных часах. Если она не проявит должной осторожности, то ничего не добьется и маркиз, исполненный надежд на брак, приедет к ним в замок. Тогда единственный способ избавиться от него — скандал и бурная ссора с ним и с бабушкой. Но этого следует избежать любой ценой, иначе последствия будут еще долго давать о себе знать.
Отец трепетно относился к роли главы рода Богарне и тяжело переживал, что из-за жены не может принимать родственников в замке, хотя поделать ничего не мог. Он глубоко сожалел о том, что он сам и его дочь отдалились от тех, в чьих жилах текла кровь Богарне.
«Я должна вернуть их в замок, — сказала себе Йола. — Я не должна быть себялюбивой эгоисткой, желающей видеть рядом с собой только умных и талантливых людей».
Она знала, что grands seigneurs[5] былых времен собирали всех родственников в замке, который был своего рода городом в миниатюре. Вчера вечером, когда бабушка легла спать, она прошлась по огромным залам замка, пустым и тихим.
Она вышла к террасам апельсиновых деревьев, высаженных здесь несколько столетий назад. Вокруг все поражало своим величием, но ведь кто-то еще, кроме нее и пожилой женщины, мечтающей поскорее уехать отсюда к теплым берегам Южной Франции, может насладиться всей этой красотой…
— Как это неправильно! — вздохнула она. — Замок должен быть полон старыми и молодыми, всеми, кто любит его и все, что с ним связано!
Внезапно ей подумалось, как замечательно было бы наполнить эти комнаты детскими голосами. Причем детей должно быть несколько, разного возраста и пола, а не один, как она, не имевшая ни сестер, ни братьев.
Йола подошла к краю террасы полюбоваться раскинувшейся внизу спящей долиной.
«Я хочу иметь собственных детей, — подумала она, — но, пока я не полюблю моего будущего мужа, как я позволю ему стать их отцом?»
Она вспомнила о маркизе и вздрогнула. Ее будущие дети не должны думать, что их отец — искатель наслаждений, порхающий от одной женщины к другой и заботящийся лишь об удовлетворении своей похоти.
Йола подняла голову и посмотрела на небо.
— Пошли мне того, кого я смогу полюбить, папа! — взмолилась она. — Пошли мне такого, как ты, умного и понимающего человека с добрым сердцем.
Ночь была очень тихой.
Йола подождала, но ответа так и не получила.
Глава третья
Йола отвела сопровождавшую ее до Парижа служанку в комнату ожидания для дам и попрощалась с ней. До отправления поезда, идущего обратно в Ланже, оставался всего один час.
Следуя за носильщиком, тащившим багаж, Йола вышла из вокзала. На привокзальной площади ее уже ожидала закрытая элегантная карета с кучером и лакеем на запятках.