– Лорд Бодуэн Маритэр Варвик! Леди Катарина Шарлотта Абермаль, – хозяин дома был весел и любезен. – Родственница моей супруги и наша спасительница! Весь дом держится ее попечением!
– Право, виконт, – вежливо улыбнулась Кати, – вы мне льстите.
Между тем мужчинам подали еще закусок и вина. Разговор перешел на новинки литературы, искусства и музыки. Оказалось, гость очень музыкален, и виконт уговорил свояченицу сыграть немного на рояле, стоящем в соседней комнате. Поскольку за окнами уже темнело, Катарина решила сыграть импровизацию, перемешав известные и любимые ею произведения. К ее удивлению – гость заслушался и похвалил, а виконт вел себя как довольный папенька, умилительно гордящийся дочкой.
Когда появилась Илена, вернувшаяся от модистки, Кати тихонько ушла. Она заглянула к детям, поцеловала их румяные щечки, проверила, все ли готово для приема гостей на следующий день, и, помолившись, забралась в постель, но внезапно в дверь ее спальни постучали.
Немало удивившись позднему визиту, леди Катарина закуталась в шаль и отворила. На пороге стояла Илена. Сестра расцвела за эти годы. Ее красота стала ярче, сочнее. Некоторое пренебрежение манерами добавляло изюминку ее облику.
– Не спишь? – виконтесса вошла в спальню, осмотрела стопку книг, накрытую шапочкой с вуалью, которую Кати надевала дома, чтобы не пугать детей и гостей. – Послушай, ты ведь знаешь, что мы с Бомоном решили больше не иметь детей? Троих вполне достаточно, к тому же его карьера пошла в гору, и я не могу упускать прекрасную возможность бывать при дворе…
Сердце леди Катарины дрогнуло. Ну что ж, это было ожидаемо. В ней перестали нуждаться. За детьми присмотрят няньки и гувернантки, а там и школа. Александру уже почти шесть лет, еще немного – и можно будет отдать в престижный кадетский корпус.
– Но ты так много сделала для нас… – продолжала болтать Илена, не замечая, как застыла ее сестра. – Бомон предложил найти для тебя мужа! Представляешь? Конечно, среди столичных холостяков нет никого подходящего. Мы же не можем отдать благородную леди старой крови какому-то нуворишу!
Последнюю фразу Илена произнесла, явно копируя тон своего супруга. Кати тихонько вздохнула и присела в кресло, прислушиваясь. За семь лет рубцы побледнели и сгладились, вуаль стала более тонкой, но все равно смотреть на себя в зеркало и прикасаться к лицу было неприятно.
– В общем Берти, написал своим друзьям, он ведь учился в Академии всего на три года младше Наследника! Представляешь?
Леди Абермаль привычно изобразила на лице восторг.
– Среди его старых знакомых есть несколько достойных представителей старых фамилий. Они будут навещать нас в этом месяце. Берти просит тебя выходить к гостям, участвовать в беседах и присмотреться. Он готов дать тебе приданое!
Катарина опустила голову, скрывая свои эмоции:
– Спасибо, Илена! Вы с виконтом очень добры. Извини меня, я очень хочу спать!
Однако, выполнив поручение супруга, Илена расслабилась и еще битый час болтала о поездке к модистке и грядущем появлении при дворе. Кати была счастлива, когда сестра наконец зевнула и вспомнила, что цвет лица может пострадать от недосыпа.
Глава 4
Утром весь дом был в курсе ночного разговора. Леди Катарина заметила пристальный взгляд камеристки в зеркале, услышала ее осторожный совет надеть платье поярче:
– Гости будут, миледи.
– Гости? – еще не совсем проснувшись, Кати удивилась, но под выразительным взглядом служанки вспомнила разговор с сестрой.
Не гости. Потенциальные женихи! Ее передернуло. За семь лет она привыкла к некоторой свободе. Родители были далеко, виконт и сестра нуждались в ее помощи, но не могли отдавать приказы. Да, ее просили сделать что-то и даже настаивали, но все же она была вольна отказаться. А вот муж… Ни один мужчина не даст своей жене столько свободы!
Кати трепетно любила искусство. Интересовалась наукой. Разбиралась в предметах старины и регулярно посещала выставки, на которых археологи демонстрировали свои находки. У нее даже мечта появилась – отправиться в Каир или Междуречье, а может, на отдаленные острова, чтобы принять участие в раскопках и собственноручно извлечь из земли что-то интересное, несущее отпечаток иной культуры.