— Позовите их! — грубо сказал он.
— Извините, я не сообразила, — прошептала Труди. — Только не поднимайте шума. Хотите сигарету? А еще у меня есть пинта бурбона, если это поможет.
— Почему вы их не зовете?
— Только успокойтесь, — обиженно протянула девушка. — Вы больше не сможете это вынести! Если вы напроситесь, они снова начнут вас избивать. Вот, возьмите. Попробуйте отпить немного.
Его руки коснулась стеклянная бутылка. Он слышал, как она отвинчивает крышку.
— Это «Джек Дэниелс», — сказала она.
Он хотел пить, его терзала безумная жажда. Поднеся бутылку к губам, он вздрогнул: они были разбиты и вспухли, виски обожгло их при первом же прикосновении. Но стоило сделать два глотка, как внутри загорелось тепло, наполняя его уверенностью.
— Сигарету? — предложила она.
— Спасибо, — прошептал он.
Ему требовалось время, чтобы все обдумать.
Она прикурила ему сигарету от своей, затем снова коснулась его лица, вставив ее прямо ему в губы.
— Что с Джорджем? — спросил он, жадно затягиваясь дымом.
— Он еще дышал, когда меня послали сюда следить за вами, — охотно сообщила Труди. — Старуха Эмили считает, что без доктора он не выкарабкается.
— Где мы? — спросил Питер.
— В спальне на втором этаже. Собственно, сейчас это моя комната. Разве вы не чувствуете запаха духов? Это «Шанель № 5»! Бен украл их в модном магазине в одном городе и подарил мне. До этого у меня никогда не было духов. Потрясающие духи, правда?
Питер не ответил. Он лежал, уставившись в темноту, пытаясь собрать воедино обрывки событий. Он чувствовал рядом тепло ее тела, прижавшегося к его боку.
— Еще глоток? — предложила Труди.
— Спасибо.
Отхлебнув изрядный глоток из бутылки, он ощутил, как тепло снова разливается ему по жилам.
— Я не могу вас понять, — сказала Труди, забирая у него виски. — Разве вы не понимали, что произойдет, когда вы набросились на Джорджа?
— Примерно представлял.
— Тогда зачем напрашивались?
— Он пытался заставить Линду играть унизительную роль, — сказал Питер.
Красный огонек исчез — по-видимому, она потушила сигарету в пепельнице, находящейся где-то рядом с кроватью. Затем ее лицо снова осветил огонек зажигалки, когда она прикуривала новую сигарету. Ее лицо уже не выражало возбужденной жестокости. То, что он увидел при вспышке зажигалки, скорее напомнило ему озадаченного ребенка.
— Она что, не хотела оказаться перед ними голой? — спросила Труди.
— Не хотела.
— И чтобы этому помешать, вы бросились в драку?!
— Думаю, вы не сможете этого понять. Я поступил инстинктивно. Ни секунды не раздумывал, что из этого выйдет.
Последовало долгое молчание.
— За меня никто вот так не вступался, — проговорила девушка. — Бывало, ребята дрались из-за меня, но не потому, чтобы помешать мне снять одежду. — Она горько усмехнулась. — У нас было все совсем по-другому.
— Вы выросли вместе с Беном и Дюком?
— Если так можно выразиться, — сказала Труди.
— В порту Нью-Йорка?
— Отец Бена был грузчиком. Знаете, ведь Бен убил его.
— Кремер рассказал мне об этом.
— Не понимаю я отношения к вам К.К., — сказала она. — Ребята убили бы вас, если бы он их не остановил.
— Каким образом? — спросил Питер.
— Он убедил их, что Тэсдей не шутит, а старик им очень нужен.
— Не думаю, что он шутил, — согласился Питер.
— Я не хочу умирать, — неожиданно сказала Труди.
Сцепив зубы, Питер пошевелился.
— А зачем вам умирать?
— Когда они соберутся уходить, они не возьмут меня с собой? — спросила девушка. — Они хотят идти налегке, а я для них просто игрушка, лишний багаж.
— Они прошли вместе с вами долгий путь, — возразил Питер. — С чего это они бросят вас теперь?
— Потому что теперь им уже не до веселья. Они думают только о том, как бы убраться отсюда восвояси.
— Но ведь Бен и Дюк ваши друзья, вы вместе выросли.
— Сейчас им не до друзей, — усмехнулась Труди. — Тем более когда они приперты к стене. Знаете, кто я для них?
— Кто?
— Главная предательская примета. Во всех полицейских бюллетенях говорится, что они путешествуют с рыжеволосой девушкой. Они не хотят рисковать, чтобы меня снова увидели с ними, поэтому и не возьмут меня с собой. Говорят, что возьмут, но я-то знаю, что нет.
— Вы член их шайки, — сухо сказал Питер.
— Когда доходит до серьезного дела, каждый думает только о себе, — взмахнула руками Труди. — Я для них опасна. — Она вскинула ноги на кровать и легла рядом с Питером. Он ощутил на щеке ее теплое дыхание. — Помогите мне, Питер. Пожалуйста, помогите мне, — прерывистым шепотом сказала она.
Он лежал, напряженно вытянувшись и чувствуя, как рядом колотится ее сердце.
— Дорогая моя девочка, как же я могу тебе помочь? — сказал он. — Я не могу даже встать с этой кровати и дойти до соседней комнаты. Я могу только прыгать, как проклятый хромой заяц. Никому я не могу помочь, даже самому себе. Вряд ли они бросят тебя, но, даже если это так, я абсолютно ничего не смогу для тебя сделать.
— Зато вы можете думать, — жарко зашептала Труди. — Вы можете придумать, как отсюда выбраться вам и всем остальным — и мне! Я не умею думать и никогда не могла. Я просто поступала так, как от меня требовали. Вы не такой, как я. Вы умный, деловой человек.
— Ну, пока что я придумал только один вопрос к тебе, — сказал Питер. — Как нам с Тэсдеем получить какое-нибудь оружие?
— Это не получится, — сразу же ответила она. — Стоит вам сделать хоть одно движение — и Эмили погибла, да и остальные. Эмили везде ходит под охраной. Из-за этого Тэсдей ничем не сможет вам помочь.
— А ты?
Она задрожала:
— Я не хочу умирать, Питер! Вы когда-нибудь видели, как в человека стреляют несколько раз подряд? Человек падает и дергается, как кукла на ниточке. Я не могу этого видеть, Питер, не могу!
В коридоре послышался топот тяжелых шагов по каменному полу. Труди мгновенно очутилась на стуле, где она сидела, когда Питер очнулся.
— Сделайте вид, что спите, — напряженно прошептала она, — не двигайтесь!
От двери упал в комнату луч фонарика, на минуту остановившись на лице Питера. Закрыв глаза, он весь замер.
— Подавал признаки жизни? — спросил голос Кремера.
— По-моему, он без сознания, — отозвалась Труди.
— Проклятый идиот, — без выражения сказал Кремер.
— Что вы будете делать с ним, К.К.?
— Пока попытаюсь сохранить ему жизнь, — сказал Кремер. — Старик не шутил, когда предупреждал нас. А он нужен нам, так что придется держать ребят подальше от Стайлса.
— А потом?
Голос Кремера был странно равнодушным:
— Об этом еще не время думать, Труди.
— Они не собираются брать меня с собой, — сказала Труди.
— Во время игры правила не меняют, — пожал плечами Кремер.
— Какие правила? Какая игра, Кремер?
— Название этой игры, беби, борьба за выживание, — сказал Кремер. — А правила этой игры заключаются в том, что никто и ничто не должно встать на пути к выживанию. Когда подойдет время, я в такой же опасности, как и ты.
— Они рассчитывают на тебя, — сказала Труди.
— В конечном счете они ни на кого не рассчитывают, — покачал головой Кремер, — даже на самих себя. Твой сообразительный приятель, что лежит там, на кровати, это знает. «Когда у жуликов разлад…» Наверное, он только на это и надеется. А почему же еще он ввязался в драку, когда знал, что не сможет их одолеть? Я твержу им, что Стайлс должен жить, если мы хотим, чтобы Тэсдей помогал нам. А они только и думают о том, чтобы покончить с ним, да еще как! Ребята уже начали прикидывать, сколько еще им будет нужен старик Тэсдей. Если кто-то из них сделает неверный шаг, на нас обрушится целая армия, и тогда никто не ускользнет. Интересная перспектива!..
— А сколько еще вам будет нужен Тэсдей, чтобы убраться отсюда? — спросила Труди.
Кремер тяжело вздохнул.
— Нам нужно знать, когда девчонку Грант перестанут искать в этих краях, — сказал он. — Какой-нибудь из этих кретинов добровольцев в любой момент может заглянуть сюда, чтобы попросить стакан воды! Только Тэсдей может отослать его прочь, не возбудив никаких подозрений. Вот как сильно он нам нужен, беби. А сейчас, даже если мы попытаемся прорваться через эти леса, у нас ничего не выйдет. В этих поисковых партиях сотни людей. Придется затаиться здесь, как мыши, пока они не прекратят поиски. Или… — Он замолчал.