Схему маршрута Соур нарисовал мне довольно интересную: деньгам не сорить, в ближайшей деревне дождаться торгового каравана, с ним добраться до любого из портов Алисона, там наняться на корабль до Старых Гор, и уже там, найдя семью Викгора, искать корабль для поездки обратно. План был хорош всем, кроме времени выполнения: сколько ждать торговца, направляющегося мимо нашей деревни с порты, никто не знал.
Викгор дал мне с собой письмо своей семье, Соур — мешок с золотом, Исол — кучу талисманов и заговоренный кинжал, после чего меня дружно выпроводили из замка.
А я, едва выехав, начал решать ребус, куда же направиться для ожидания каравана. Гульша, конечно, девочка хорошая, но вот Холодный ручей от главного тракта очень далеко. На тракте у нас была расположена всего одна деревня — Красная Поляна. Туда-то я и поехал.
* * *
— Ну, здравствуй, — сказала уперев руки в бока Филаса. — Зачем пожаловал?
Я расплылся в улыбке и распахнул объятия:
— К тебе, моя пташка! Я ведь сколько служу, думаю только о том, как бы к тебе заглянуть да подольше погостить!
— Да ладно? Неделю назад был, всего на два дня остановился! А в холодном ручье, говорят, у какой-то малолетней шлюхи неделю куковал! — начала она спокойно, но вот ближе к концу начала орать.
Я поморщил, развернулся и подмигнул проходящей мимо девахе. Та засмущалась и отвернулась.
— Ты куда? — растерялась Филаса.
— В трактир, — ответил я.
— Стой! — она топнула ногой, но я уже ушел.
Не люблю громких женщин. Вот смысл было скандал раздувать? Ну, да, был у Гульши, но теперь-то я здесь, зачем орать?
— Надолго, к нам, Хонор? — спросил Толстый Хряк, хозяин трактира.
— Не знаю, — пожал я плечами. — Если покажешь мне подходящую красотку, уйду прямо сейчас.
— Хрен тебе, а не красотка! — захохотал он. — Сядь, выпей эля, расскажи, как оно, в графской страже служится? Недавно ведь война была, до сих пор по лесам ворье шастает. И… троих наших похоронили из пяти. Пух, говорят, чудом жив остался. Расат как там?
— Писарь-то? Нормально.
— Племяш мой!
— Племянник твой, говоришь? То-то я и смотрю, что у него вместо бицепсов живот растет! Шучу, не психуй!
— Смотри, просрешься после сегодняшнего ужина, — пригрозил Хряк.
— Просрусь — зайду через пару дней с десятком, — легко ответил я. — Посмотрим, крепкая ли у тебя тут мебель. Кормить будешь, или как?
— Заказывай. Поросенок поспел как раз.
— Давай заднюю ногу и эля.
— Деньги покажи.
— На, — я кинул ему серебряную монету.
— Пойдет. Ночевать будешь?
— Да.
— Тогда еще одну серебрушку давай.
— После того, как поем. Может, планы изменятся.
— Твавикила! — исковеркал Хряк красивое кочевничье имя — Пламенный цветок.
Из кухни выглянула черноволосая смуглая девица с раскосыми глазами и зыркнула на хозяина.
— Ногу от поросенка — вот этому посетителю. И кувшин эля.
— Да, господин, — кивнула девушка. — Сейчас, господин.
Я ухмыльнулся: вечер, похоже, будет с продолжением.
— Эй, Хряк! Лови еще серебрушку, за комнату! — кинул я хозяину еще монетку.
Тот заметил ухмылку, с которой я посмотрел на девушку, и показал кулак:
— Даже не думай, Хонор.
— А чего тут думать-то? Тут делать надо! — улыбнулся я еще шире.
Глава 7. Тандела
Глава 7, которую Тандела целиком проводит с Силеной
Силена сидела рядом и прожигала меня взглядом, а я ужинала, стараясь не обращать на нее внимания.
— Хочешь, с Пухом познакомлю? — поддела ее я. — Он еще выше Соура! К тому же с твоими родственниками не ссорился!
— Мне никто, кроме Соура не нужен! — прошипела девушка, и я улыбнулась.
— Ну, Соура ты не скоро увидишь. Так что я для тебя стараюсь. Пух — душка.
Силена, наконец, отвернулась, что-то промычав себе под нос. Наверное, научилась ругаться. Пережевывая мясо, я размышляла о том, что девушка, в принципе, не виновата в том, что у меня плохое настроение. Но должна же я хоть на ком-то отыграться за то, что нам устроил Дарон.
Олок все танцевал: судя по всему, полненькая Талика оказалась на удивление ловкой в танце. Я изредка кидала на них взгляд, и оба так и лучились от удовольствия. Слегка портил дело отсутствующий взгляд девушки, но тут уж ничего не поделаешь… Хотя слепота у нее очень странная. Глаза-то живые, а не видит.