— Милорд, мне достаточно знать примерное содержание ответа. И у меня совершенно нет времени веселиться на балу. Прошу извинить меня… — Пурир коротко поклонился, и развернулся было уйти с помоста, как Дарон грохнул кулаком по столу.
— Стоять, юнец! Я тебя никуда не отпускал! — рявкнул он.
Пурир вздрогнул, и обернулся. Лицо его было бледным и злым:
— Я же извинился, наместник, — натянуто произнес он.
— И что? — грозно произнес Дарон. — Сядь и жди, когда я набросаю письмо и разрешу тебе уехать!
Правая рука Пурира, свободно висящая вдоль туловища, пошла вверх, явно в поисках рукояти меча, но Новор незаметно стукнул по ней. Юноша вздрогнул, и, вдруг, преобразился:
— Конечно, милорд! — улыбнулся он, легко прошел за ближайшее свободное место, и сел.
Дарон, опешивший от такой перемены, некоторое время наблюдал за рокроманцами, но те, вели себя так, будто ничего не произошло. Интересно чего стоило юному графу вести себя так после явного оскорбления? Ведь наверняка внутри все кипит…
— Так! — встал Дарон, тыкнул в нас с Олоком. — Вы двое — за мной… — и направился прочь из зала, кивнув церемониймейстеру, и музыканты заиграли полонез.
Глава 5. Тандела
Глава пятая, в которой наши герой понимают, что "ни в чем не виноваты", но кругом виновны
Я думала, что стоит нам скрыться с людских глаз, и что-то будет. Но вот мы прошли коридор, в котором стояли солдаты, потом протопали переход в другое крыло, а Дарон все молчал, и ожидание неотвратимого конца света начало проходить.
* Похоже, успокоился! * весело телепатировал Олок, тоже посчитавший, что самое ужасное пережито.
Но вот замаячила знакомая дверь, Наместник вошел в кабинет, закрыл за нами двери, и мы поняли, что все только началось.
— Вы ахренели, недоумки!? — возопил Дарон. — Почувствовали себя всемогущими!? Чего глаза вылупил, граф недоделаный? — он начал наступать на Олока, и тот попятился. — Думаешь, раз Император тебя Наместником решил сделать, то все, теперь пуп земли? Можно забить на меня большой и толстый болт? Да хрен с ним, со мной, я переживу! Но девочку-то зачем обижать, а? — герцог на секунду перевел дыхание, и Олок, уперевшись спиной в стену, пролепетал:
— Какую девочку?
— Какую девочку!? — заорал див Пимобат ему в лицо. — Ты, сукин кот, ты сам подумай, о ком я могу говорить?! Талику!!! Этот гребаный бал должен был состояться в честь вашей гребаной помолвки, которая должна была состояться вчера!!! И не делай такое лицо! Ты, скотина, сколько тренировался перед зеркалом, чтобы вот так вот невинное хлебало вырисовывать? А?
— Да я…
— Молчи! А вот это видишь? — он ткнул графу в лицо письмо Болута. — Что, с наронтом снюхался за моей спиной? Что он тебе пообещал? Женить Танделу на своем сыне? А? Ну?
Я почувствовала, как во мне поднимается волна гнева не меньшая, чем Дароне:
— Нет! — рявкнула я.
— Не-е-ет?! — наместник тут же обернулся и накинулся на меня. — А что? Руку этого белобрысого графа, от которого за версту несет самоуверенностью и изменой? То-то он тебя лапать сразу полез! Хрена с два! И черному, и белому!!! И не открывай вот так вот рот! Возмущена она! Да я вас обоих…
— Да мы ничего такого не делали! — рявкнул Олок. — Мы вообще…
— Заткнись! Ты, — герцог ткнул в него пальцем, явно задыхаясь от избытка эмоций, как и я, причем самых негативных. — Ты… Ты вообще молчи! От тебя сейчас требуется вернуться в бальный зал, извиниться перед Таликой, и ждать моего возвращения. Ты понял?
Граф кивнул, хотя явно хотел сказать многое.
— Вперед! — Олок выскользнул за дверь, с сочувствием глянув на меня напоследок.
— Теперь ты, — Дарон встал напротив меня и смерил взглядом. — Что, правда хочешь за белобрысого?
— Да с чего вы взяли!? — возмутилась я. — Я с ним просто потанцевала!
— Ты подозрительно много танцуешь с теми, кто является в этот замок незваными. Вначале Болут. Потом этот графеныш…
— Милорд, Пурир…
— Не защищай его! Не смей! Он принес это письмо, а значит, в курсе того, что задумал его сюзерен!
— Но он действительно не в курсе!
— Да ладно? Он ждет ответа, значит знает, о чем письмо!
— Но он сказал…
— Я тоже могу сказать, что я лысый, и что, я от этого полысею?
Я сообразила, что с герцогом сейчас спорить бесполезно: не то состояние, — поэтому постаралась сменить тему:
— Милорд, а что в письме?
— В письме? А ты не знаешь?
— Нет, а должна?
— Ну, думаю, да. Там ведь о тебе в основном.