Я осторожно спросила:
– Вы уверены, что дело было в лучниках, граф?
– Что?
– Я спросила: вы уверены, что на замок не нападали из-за того, что у вас был отряд лучников?
– Конечно. Они на лету птицу на охоте били. Все до одного. Побеждали на турнирах в Алисе, других городах. Никто не решался шутить с отцом. Раз нашелся смельчак – стрельнул из рощи в проезжающего солдата. Дед прочесал эту рощу со своим отрядом и вывесил на деревьях вдоль дороги почти сорок трупов. У него потерь не было вообще. С тех пор как отрезало.
– А зачем же вы их распустили?
– Большинству из тех, что оставались, было уже за пятьдесят. Старики. И все как один упрашивали отпустить их. Держать их дальше против воли не было никакого толка.
Олок посмотрел на меня. Даже еще более пристально, чем на картину до этого.
– Вы, видимо, не просто так это говорите, граф? – сообразила я.
– Да… – он чуть замялся, а потом все-таки задал вопрос, на который я ни разу не отвечала: – Ты эрольдка, Тандела?
– Да.
– И из других замков тебя выгоняли именно из-за этого?
– Да. Только там никто не хотел знать, действительно ли я эрольдка. Как только возникали подозрения, сразу указывали на ворота. Наверное, мне и сейчас лучше уйти.
– Нет! Я никогда не выгоню тебя, Тандела. Более того, будь уверена, здесь тебе никто не посмеет причинить вреда. Любой в замке за тебя горой встанет. И я – первым.
Я удивленно посмотрела на Олока див Толора. Он только что предложил мне то, чего у меня никогда не было. Защиту. Дом. Дружбу. То, без чего ни одно существо не может нормально жить. Раньше у меня была работа, которая меня кормила, и товарищи по оружию, отворачивающиеся, едва узнавали, кто я. А теперь… Я буквально задохнулась от переполнявших меня чувств и бухнулась перед ним на колени:
– Олок див Толор, примите мою присягу верности до последней минуты жизни и последней капли крови, – пробормотала я слова воинской клятвы, принятой в Алисоне, прижав правую руку к сердцу, а левую протянула ему для ритуального кровопускания.
Граф побелел. Похоже, ничего подобного от меня он не ожидал. Долю секунды, не больше, он колебался, после чего вытащил кинжал, но не проткнул мне палец, чтобы капнуть кровь на пол и призвать Дух Земли в свидетели моей клятвы, а полоснул по венам. Я вздрогнула – не от боли, а от неожиданности, – этот ритуал был вовсе не алисонским. Так скрепляли судьбы люди, ожидающие друг от друга абсолютной верности. Так смешивали кровь в одной чаше, а потом пили из нее румийские отряды разведчиков. Так пили кровь друг у друга из вен вожди орочьих племен, заключившие мир. Так когда-то соединяли сочащиеся кровью запястья супруги у эльфов.
– Моя кровь – твоя кровь, – сказала я, глядя ему в глаза.
Олок больше не колебался. Узы, которые я предлагала ему, были более древними, чем Алисон, и более надежными, чем супружеские. Граф резанул собственные вены и тоже рухнул на колени:
– Моя кровь – твоя кровь.
Он прижал свое запястье к моему. Кровь полилась на пол, я подставила ладонь под струйку и напоила кровью Олока. Он проделал то же самое со мной.
– Встань, сестра, – он поднялся и взял меня за руку, на которой грубый порез уже затягивался.
– Да, брат, – я встала и пошла за ним.
Граф молча повел меня наверх. На обзорной площадке донжона он огляделся по сторонам:
– Это теперь и твои земли, сестра. Смотри, – и Олок указал мне на юг. Я посмотрела. И вздрогнула.
Глава 7. Тандела
Я долго вглядывалась в горизонт, стараясь не обращать внимание на три столба дыма, толстыми колоннами поднимающиеся в небо.
– Это горят деревни?
– Возможно, не сами деревни, а укрепления и частоколы вокруг них. Жечь крестьян – это уже высшая наглость.
– Да уж. Но я даже о том, чтобы укрепления уничтожали, ни разу не слышала. Див Тибот там случаем не помешался?
– Посмотрим. Думается мне, что пожары без внимания не останутся. Наместник императора должен узнать… Так что нам это на руку. За вражду наказание одно – зачинщик объявляется предателем интересов Империи.
– Разве не мы начали вражду?
– Нет. Ты была просто поводом. Из-за кабацких драк вражду не начинают.