- Русалка, несись, сюда Глава едет. Хочет самогон изъять. Успеешь проскочить - не поймают.
Русалка что есть силы, надавила на газ. Толщи воды, рыб, моллюсков били ей в стекло. Она неслась. На всех парах и вдруг... В ушах зазвенело, руки перестали слушаться. На такой скорости напороться на риф можно было легко. Но за ней был полный контейнер товара и полгорода, которые ждут, что она вернётся с выручкой. Русалка поняла, что её тошнит. Мало того, что она рисковала грохнуться в обморок, она запросто могла обделать всю каюту. «Обблююсь, но проскочу», - решила Pусалка и... при очередной волне спазмов, надавила на тормоз.
- Ты что делаешь, Глава уже здесь, - взволнованно закричал «свой таможенник».
Русалка оценила расстояние. До границы оставалось немного. Пока свои промурыжат главу, поводят его по отсекам, покажут флору-фауну, она успеет пройти формальный контроль, а там... Она снова надавила на газ. Но аквачелнок медленно набирал скорость. Её снова мутило и больше от нахлынувшего адреналина, чем от раны, которую давно затопило морской водой. Она могла ещё повернуть. И, наверное, так надо было сделать, но Русалка, будучи авантюристкой, слишком переоценила свои силы и, прямо на пункте пропуска, услышала голос Главы. Он вошёл, увидел, что ей собираются выдать талончик и громогласно потребовал проверить груз.
Жалкий лепет своих о том, что всё проверено и Русалка ничем запрещённым не торгует, не помог. Аквачелнок выгрузили на площадку, саму Русалку под руки вывели и посадили на стул.
А дальше всё как в тумане. Вот из-под бутылок лимонада достают самогон, выгружают его. Глава делает вид, будто такого хамского нарушения никогда не встречал. Кричит, ругается, отчитывает своих. Как будто из всех здесь куплены только эти двое юнцов. Темно. Еле светит зелёная лампочка. Где-то сквозь эту возню проносится:
- Уничтожить.
Русалка кричит:
- Там не только самогон! Там лимонад. Лимонад не трогайте.
Несколько ящиков лимонада заносят обратно в аквачелнок. Может, от свежего воздуха, сознание немножко проясняется. Ящики с самогоном. Прекрасным, чистым, дорогим, поднимают на тросах. Русалка понимает, что сейчас их кинут и самогон разобьётся вдребезги. Она встаёт во весь рост. Её успевают подхватить... Она вырывается. Вырывается, несмотря на то, что если упадёт, то ударится головой об угол и её мозги размажет по всей площадке. Вырывается, потому что лучше, чтобы её мозги размазало по площадке, чем смотреть, как вдребезги разлетаются сотни тысяч рублей. Лучше самой заползти под кран и ждать, когда это всё упадёт на тебя. И ведь, отпустите, даже если я там буду лежать.
- Суки! Это же огромные бабки! Перестаньте! - кричит во всё горло она, - Это труд! Это безумный труд. Лучше выпейте. Но не бейте! Не бейте!
Хорошо, когда есть выбор - доползти и лечь. Кидайте на меня. Но выбора не было. Русалка беспомощно трепыхалась в крепких жилистых руках пограничников. Глава видел её слёзы и её бледное лицо с обезумевшим взглядом. Ему самому было жалко самогон, и он не знал, как завтра будет ходить по городу и смотреть троллям в глаза. Но нельзя было давать слабину. Русалка преступница и должна это понимать. Но здесь, на этом небольшом клочке океана, никто не считал её таковой, в том числе, Глава.
- Законом запрещено, а как говориться...
- Закон, что дышло, куда повернул, туда и вышло, - вставила Русалка.
- Нет. В конституции говориться, что каждый должен чтить и соблюдать закон.
- В конституции говориться, что никто не вправе вредить другому, всё остальное можно. Пить или не пить - вопрос каждого. В нашей стране демократия или что?
Ну и выдала! Если в конституции написано, что демократия, и царь говорит, что демократия, это же не значит, что это так. Какая может быть демократия при царе-самодержице? Главе не хотелось лукавить.
- О какой стране вы ведёте речь? В вашем морском царстве, насколько я осведомлён, анархия, как говориться, и конституций не надо.
Для Русалки это было как пощёчина. Она столько лет шла к тому, чтобы о них ничем не отличаться... У неё дом в городе Трепангов. В её паспорте - гражданин города Трепангов...
- Я такой же гражданин города Трепангов, как и вы, - прошипела она.
- Но, если посмотреть в корни...
- Если посмотреть в корни, вы вор в седьмом поколении.
Главе надоела эта склока. Ему не хотелось выслушивать оскорбления. Была полночь и он устал. Он глянул в сторону крановщика и махнул рукой.