— Он что, думает, Мария вернет ему молодость? — спросила Моника. — Разве может он в это верить?
— Может, в каком-то смысле, конечно. Но дон Рикардо очень богат. И, вполне вероятно, считает, что рядом с молодой женой он будет смотреться еще лучше.
— Как это противно! — не сдержалась Моника.
— Смотря для кого…
— Но… Мария любит Федерико, и только его! Разве она не может выйти за него, если таково ее желание?
— Так сложились обстоятельства, что нет, Моника. Мария видит, как тяжело живется ее матери, и знает, что сможет ей помочь, став женой дона Рикардо. Он будет заботиться о них обеих. Мария — учительница, образованная современная девушка, но и она не может нарушить свой моральный долг. Здесь такого не бывает.
— Но ведь это несправедливо…
— Послушай меня, пожалуйста! Не стоит вмешиваться в дела Марии. Я знаю, что она тебе нравится, но для всех будет лучше, если ты не будешь принимать все так близко к сердцу, — резко и властно оборвал Джефф разговор. Моника, опасаясь его гнева, смирилась и замолчала.
Глава 6
Яркое солнце уже вовсю сияло над горизонтом. Они ехали по таким красивым местам, что дух захватывало. Сначала дорога шла по земле, исчерченной расщелинами, с небольшим количеством растительности. Но всего через пару километров перед ними открылись чудесные луга и холмы, рощи миндальных, апельсиновых и лимонных деревьев и затерянные между ними крохотные деревушки. Моника снова увидела развалины величественного мавританского замка.
— Ты много знаешь об Альгамбре? — спросил Джефф.
— Нет, я о Гранаде почти ничего не знаю.
— Тогда ты не представляешь, что тебя ждет! Альгамбра каждый раз производит на меня огромное впечатление. Я всегда открываю там для себя что-то удивительное. По-моему, в мире не построено ничего более красивого. — После небольшой паузы он заявил: — В этот раз я собираюсь осмотреть Красный замок твоими глазами, Моника.
Он взглянул на нее. Выражение его глаз смутило Монику. Трепет смутного предчувствия чего-то прекрасного и доселе небывалого в ее жизни вновь зародился в ее душе.
И вот они въехали в Гранаду, средневековый испанский город, воспетый многими поэтами.
Остановились в «Парадоре», симпатичном небольшом отеле. Их комнаты оказались в разных концах длинного коридора.
Занося вещи в номер Моники, Джефф попросил ее:
— Пожалуйста, не трать бесценное время на развешивание своих платьев по шкафам и прихорашивание.
— Я буду готова через две минуты, — ответила она.
Уже через полчаса они бродили по извилистым улочкам города.
До приезда сюда Моника знала только, что Гранада — испанская родина культуры и цивилизации мавров. Теперь, увидев все своими глазами, она была совершенно очарована. Древний город украшало множество архитектурных шедевров. Над пышными городскими парками витали ароматы роз и жасмина. Воздух был такой приторно-сладкий, что порой становилось трудно дышать.
Они зашли в один из многочисленных ресторанов, где практически все посетители были туристами. Все ели с аппетитом и весело переговаривались.
— Что бы ты хотела, Моника? — спросил у нее Джефф.
— О, мне все равно. — Она чувствовала себя на седьмом небе. Атмосфера Испании, окружавшие ее люди и близость Джеффа делали ее счастливой.
Они отведали холодного пряного супа, запивая его старым испанским красным вином. Во время еды говорил и, шутили и смеялись больше, чем обычно. Не забыли и о практических задачах своей экскурсии, обсуждая будущие сцены романа, которым предстояло развертываться на фоне гранадских роскошных декораций. Еще никогда и ни с кем Моника не чувствовала себя так свободно и уверенно.
Пока официант убирал со стола посуду перед тем как принести десерт, Джефф подал ей руку и повел на небольшую танцплощадку в центре зала. Они то медленно, то быстро кружились под звуки цыганской мелодии, импровизировали, пытаясь сочетать привычные им европейские па с бешеным ритмом местной музыки. Наконец, уставшие и разгоряченные, отошли в сторонку и стали наблюдать, как одна пара исполняла зажигательный танец фламенко. Музыка горячей волной захлестнула мужчину и женщину, и они слились с нею. Их руки и тела сплетались, яркая юбка женщины взлетала в вихре страстных движений. Это был гимн жизни и любви, прекрасному человеческому телу и свободолюбивой душе. Когда музыка смолкла, зал взорвался аплодисментами. Моника и Джефф тоже хлопали от души.