— Очень жарко, и ты, конечно, устала. — Он посмотрел на часы. — Время сиесты. Пойдем в отель и немного отдохнем. Потом поработаем еще. А вечером… — Он загадочно улыбнулся. — На вечер я запланировал кое-что особенное.
— Что именно? — Моника была заинтригована.
— Чуточку терпения, дорогая Моника!
— Что же это, Джефф?
— Что, терпение? Это слишком сложно объяснить, — пошутил он, за что и получил легкий тычок в ребра.
Джефф проводил Монику до ее двери. Она приняла душ и легла на кровать с книгой. Но через три страницы поняла, что не в состоянии читать. Она захлопнула томик, бросила его на ночной столик, закрыла глаза и погрузилась в размышления и сладкие муки влюбленности. Конечно, пора хотя бы себе признаться, что она была без ума от него. Джефф! Имя краткое, выразительное, мужественное… А он что? Никаких романов, кроме его романа, который пишется? Она ведь ничего не знает о нем. Но, видя его улыбку, обращенную к ней, Моника думала, что большего счастья просто не бывает, а когда он касался ее, по коже словно пробегал ток.
А что чувствует он? Влюбленные почему-то думают, что их чувство не может не вызывать ответного, хотя и представления не имеют о том, что на самом деле творится у любимого в душе.
Порой он смотрел на Монику с такой нежностью, что ей приходилось заставлять себя отводить взгляд. Но ни разу не дал ей повода думать, что она для него нечто большее, чем просто секретарша, к которой он относится как к хорошему другу. Ну как тут не запутаться?
Моника вспомнила Алека и его признание в любви, а потом и других поклонников, клявшихся ей в вечной любви и верности с алчно блестевшими глазами. К счастью, ей хватало ума не принимать всерьез их заверений и не отвечать на их пылкость. Моника прекрасно отдавала себе отчет в том, что все они попросту влюблены в деньги ее отца.
Но Джефф — другое дело. Она для него просто путешествующая девушка, нуждающаяся в подвернувшейся так удачно подработке. И когда он поймет, что влюблен в нее, все будет иначе.
А когда это будет?
После отдыха они вернулись в библиотеку и с новыми силами принялись за работу. Моника ценила его стремление к исторической точности.
Он привез с собой список имен и дат, требующих проверки, и теперь по каталогу подбирал книги, в которых мог найти необходимую информацию.
Как всегда, когда Моника работала с Джеффом, время летело слишком быстро. Она озадаченно смотрела, как он, поднявшись со своего места, понес книги обратно на полки.
— На сегодня хватит, — сказал он. — У меня такое чувство, что если я не остановлюсь, ты тоже будешь работать хоть всю ночь.
— Мне с трудом верится, что уже вечер, Джефф!
Она грустно посмотрела на него. В библиотеке стояла абсолютная тишина. Было уже поздно, последние читатели ушли, погасив настольные лампы, и читальный зал тонул в полутьме.
Моника, сдерживая возникшее вдруг вновь напряжение, не в силах выносить его проницательный взгляд, опустила глаза и стала собирать свои бумаги, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы.
Джефф, тоже не произнося ни слова, поставил на полки последние книги.
Молча покинули они библиотеку.
В этот вечер они ужинали в другом ресторане. Еда была отменная. Но Джефф вел себя как-то странно. Они ели так быстро, словно куда-то опаздывали.
Моника вопросительно поглядывала на Джеффа.
— Ты забыла, что я обещал тебе сегодня кое-что особенное? — спросил он.
И повез ее в Альгамбру. Туристов уже не было. Луна заливала величественный замок мавров волшебным голубоватым светом. Они вошли в львиный дворик.
— О, Джефф! — прошептала Моника. У нее перехватило дыхание от такой красоты. — Я и представить себе не могла, что Альгамбра — такое чудо.
— Удивительно, правда? — тихо спросил Джефф.
— Как… как в сказке. Я никогда не видела ничего прекраснее.
— Моника! — Внезапно Джефф обнял ее и так сильно прижал к себе, что она услышала биение его сердца. — Моника!
Она прижалась лицом к его груди.
— Моника, дорогая… — Он ослабил объятия и поцеловал ее.
— Джефф… — Слезы потекли по ее щекам ручьями, когда он наконец ее отпустил.
— Моника… ты не знаешь, как сильно я… я… — Джефф вдруг отвернулся. И руки его, только что так страстно обнимавшие ее плечи, беспомощно опустились.
— Джефф… Джефф, что с тобой?
— Ничего! Ничего! — процедил он сквозь сжатые зубы.
— Но почему?…
— Я люблю тебя, Моника! — Джефф замолчал. На его лице отражалась внутренняя борьба. Или это ночные тени так шутят? — Но… но я не должен тебя любить.