— Ладно, — сухо сказал Джефф, — подожди меня в машине.
Из машины Моника бросила последний взгляд на дом и сад. Весь короткий путь до деревни они молчали. Джефф вел машину нервно, и Моника часто украдкой бросала на него обеспокоенные взгляды. Снова, как в первый ее приезд сюда, крутые склоны гор угрожающе нависали над головой, а колеса, казалось, нависали над самым обрывом, отворачивающим от нее свою пасть как бы нехотя, будто не желая отпускать уже готовую жертву духам гор. Наконец они подъехали к дому доньи Люсии.
— До свидания, Джефф, — тихо сказала Моника.
— Прощай, Моника. — И он уехал, не обернувшись.
В этот же вечер, объяснившись с Марией и доньей Люсией и поблагодарив за приют, Моника вернулась в Малагу. Она остановилась в недорогом отеле, где никому не пришло бы в голову ее искать.
Моника провела в Малаге почти три месяца. Бродя по улочкам города, она вспоминала о том, как бывала тут с Джеффом, и все надеялась случайно повстречаться с ним. Заходя в кафе, она медленно пила воду, смотрела в окно на местных жителей, торопившихся мимо нее по своим делам, на туристов, весело проводивших отпуска в экзотической Испании, и никому из них не было дела до одинокой девушки. Путешествовать больше не тянуло, на родину — тоже. Она так и застряла будто между небом и землей, между привычной тусклой жизнью и раем, который казался таким близким… Его следовало забыть, забыть раз и навсегда, уехать отсюда, начать жизнь после смерти, она ведь так молода… Но — не получалось. Потом позвонил отец. Он просил ее немедленно приехать в Лондон, потому что, по его словам, ему срочно нужно с ней повидаться по делу. И через неделю Моника была в Лондоне. Дела, конечно, никакого не оказалось, просто отец искал повод вытащить ее из далекой Испании, испугавшись ее необъяснимого затворничества. Она обрадовалась возможности просто провести время с отцом, который бывал обычно слишком поглощен делами своей фирмы. Он с беспокойством расспрашивал о том, что же случилось с любимой дочерью, отчего она так грустна и почему столько времени провела в одиночестве. В ответ на все вопросы Моника отмалчивалась, печально улыбаясь. После обеда они вместе зашли в книжный магазин. И там Моника увидела ее! Книга Джеффа! Дрожащей рукой она сняла ее с полки. Моника не хотела показывать своего волнения, но справиться с чувствами было очень сложно. Книга открылась словно сама собой, и на первой странице Моника увидела строки: «Посвящается Монике, без которой этой книги быть не могло».
Моника с трудом сдержала слезы. Вернувшись домой с книгой под мышкой, она отказалась от ужина, сославшись на головную боль. Ей не терпелось прочесть роман.
Как плохо она себя знает! Как могла подумать, что сможет убить в себе любовь к Джеффу? Но Монику ждал еще больший сюрприз. Содержание романа оказалось не совсем таким, каким она его помнила. Историческая часть сохранилась, но история любви Изабеллы и Фердинанда стала глубже и богаче. И как она походила на историю любви Джеффа и Моники!
Через два дня она уже сидела в самолете, несущем ее в Испанию.
Она остановилась перед воротами усадьбы. От волнения подкашивались ноги… А здесь совсем ничего не изменилось — все те же оливковые и миндальные деревья, ставшие ей такими родными. Потом она набралась храбрости и, не постучав, вошла в дом.
Джефф сидел за столом в кабинете. Он не слышал, как Моника осторожно приоткрыла дверь, заглянула в комнату и тихонько подошла к нему.
— Джефф!
Моника положила руку ему на плечо.
— Джефф…
— Моника?! А я подумал, что мне это снится. Я услышал твой голос… потом почувствовал руку… я так часто мечтал об этом, Моника!
— О, Джефф! — Ее глаза наполнились слезами. — Если бы ты знал…
— Я уже несколько месяцев пытаюсь разыскать тебя…
— Я была рядом.
— Где? Я вернулся в порт Малаги. Но этот придурок Алек уже уплыл.
— Я бродила по городу… Но тебя все не было. Потом я уехала.
— Но как…
— Я прочла твою книгу.
— О, Моника! Это была моя последняя надежда снова увидеть тебя. А где ты нашла ее? — Его глаза сияли.
Моника слегка улыбнулась.
— Я приехала на пару дней в Лондон повидаться с отцом. Там, в книжном магазине, я и наткнулась на твою книгу.
— Когда это было?
— Позавчера. А сегодня утром я вылетела из Лондона.
— Боже мой! Ты, наверное, умираешь от голода? — Джефф вскочил. — Но сначала… — Он обнял ее и поцеловал, сначала нежно, потом настойчивее — и долго не выпускал из своих объятий.
— Посиди здесь, пока я что-нибудь приготовлю.