Несмотря на это обстоятельство (а возможно, в первую очередь именно из-за него), мне следовало быть осторожнее. Боже меня упаси счесть Бена Монфора безвредным только из-за его смазливой физиономии! Ведь нет никакой гарантии, что он тут же не наябедничает на меня своему отцу. В конце концов, народная мудрость гласит: «Яблоко от яблони недалеко падает».
Может быть, мне удастся отвлечь Бена от случившегося, заведя непринуждённую беседу? Я зашуршала пакетом, привлекая к себе внимание:
– Как удачно, что ты захватил с собой пару морковок для снеговиков. Ведь сегодня вечером обещали снегопад!
Юноша улыбнулся в ответ:
– Я везу морковки не для снеговиков, а для Жестика и Жилетика.
Ёлки-палки! Сохранять осторожность и не доверять этому человеку становилось всё сложнее. Он ещё и животных любит!
Жестиком и Жилетиком сокращённо звали двух коней, которые жили в конюшне при отеле. Этих породистых и ласковых норикийских жеребцов по паспортам звали Широкий Жест и Белый Жилет. Летом они с развевающимися белоснежными гривами радостно скакали вокруг отеля. Вместе с пасущимися мохнатыми рыжими коровами с колокольчиками на шее эта парочка оживляла местную альпийскую идиллию. Зимой, якобы в соответствии с их же горячим желанием, коней запрягали в старинные гостиничные сани-розвальни, которые старый Штукки надраивал до блеска, чтобы катать постояльцев. Втайне я надеялась, что в рамках моей практики меня когда-нибудь пошлют работать на конюшню, потому что Широкий Жест и Белый Жилет были самыми ласковыми лошадьми, с которыми мне когда-либо доводилось общаться.
– Они наверняка очень обрадуются, – заметила я. – Старый Штукки недавно посадил их на диету. Он утверждает, что они разжирели, скучая в стойле без дела. – Если это было действительно так, я тоже внесла в это дело свою лепту, регулярно угощая коней бананами, которые они очень любили. И меня они тоже любили. Как только я открывала дверь в конюшню, они начинали радостно ржать и фыркать, и мне было совестно приходить к ним с пустыми руками. – В конце концов, следующие несколько недель им предстоит попотеть: куча народу уже записалась на катание на санях у месье Роше.
– Угу, причём, как правило, катаются-то толстые, а худые предпочитают ходить сами… – вздохнул Бен. – Когда я был маленьким, у меня просто сердце разрывалось, глядя на это безобразие. Мне хотелось самому впрячься в сани. – Бен осторожно вёл машину вверх по горному серпантину, причем настолько осторожно и медленно, что близнецы на заднем сиденье завопили: «Быстрей, быстрей, тормозов не жалей!» – а потом захихикали и зашептались.
– Ты приехал в гости к отцу? – Чуть осмелев, я сменила тему беседы. – Насколько я знаю, его сегодня вообще нет в отеле. – Роман Монфор жил не здесь (это мне тоже поведала Дениз со стойки регистрации), а вместе со своей девушкой снимал квартиру в Сьоне, городке по соседству, откуда до отеля можно было добраться на машине минут за сорок пять. У Романа не имелось чёткого расписания, поэтому мы никогда не знали, когда он в следующий раз осчастливит нас своим присутствием и когда уберётся восвояси. Сегодня, во всяком случае, я его точно не видела. Между прочим, это была ещё одна причина быть благодарной судьбе: ведь я могла угодить под колёса его машины.
– Ничего страшного. Я приехал на все праздники, – ответил Бен.
– Что, прямо в отель? – вырвалось у меня.
– Я буду в отеле круглосуточно. – Он коротко глянул на меня, скосив глаза. – А ты имеешь что-то против?
О господи, конечно же я не имела ничего против! Я только не могла сообразить, где он будет ночевать. Может быть, у своего дяди? Все тридцать пять номеров в Замке в облаках были забронированы на рождественские и новогодние праздники, а в номерах 212 и 213 нам даже пришлось поставить дополнительные кровати. И все койки на этажах, где размещался персонал, тоже были заняты: на праздники владельцы отеля взяли дополнительных сотрудников.
– У тебя в отеле есть комната, где ты обычно останавливаешься? – рискнула спросить я.
Бен рассмеялся:
– Я забронировал герцогский люкс! – А затем саркастически заметил: – Не волнуйся, до сих пор мне всегда удавалось найти уголок, где можно приклонить голову. В конце концов, я приехал сюда не спать, а работать. Мой отец, будь он здесь, не упустил бы случая напомнить мне об этом.
– Работать? – недоверчиво повторила я.
– Да, представь себе, работать. – Похоже, Бен был от этого не в восторге. – Впрочем, как и на всех каникулах. Тем более что это мои последние каникулы перед матурой[1], или, как говорят у вас, в Германии, получением аттестата. Все мои одноклассники отсыпаются и празднуют, а родители пляшут вокруг них, и только мне придётся каждый день вставать в полшестого, не получая за это ни копейки.