Она горячилась всё больше и в голосе появлялись истерические нотки. Не завидую я подданным этой мегеры. Хотя, кажется, не всё так просто. Если она и правда умудрилась защитить страну от какой-то опасности… кажется, перед нами поистине великий маг. Что ж мы делать-то с ней будем?..
«Вы правы, Ваше величество. Вы стали благословением нашей страны в годину тяжких испытаний».
«Вот именно! И я не позволю лишить меня желанной награды! Слишком многим я пожертвовала ради этого. Так что не смей говорить мне о снисхождении. Дольше тянуть нельзя! Особый приказ должен быть исполнен. Сейчас идеальное время – когда девчонка у него. Уберём обоих одним ударом. Скажем, это сделали чужаки. Ну а потом казним их за это святотатство».
Наверное, так же бывает заворожён человек, который вглядывается в чёрную бездну под ногами. Я никак не могла оторваться от этого ужасного разговора, каждое слово которого открывало мне всё новые и новые грани коварства Иридеи. Поэтому не сразу поняла, что на мою руку легли длинные сильные пальцы, в которых моя ладонь утонула, накрыли и сжали. Осторожный шёпот на ухо.
- Птенчик, перестань! Не хочу тебя пугать, но «особый приказ» явно касается и нас тоже. Мы уже услышали довольно. Хватит разговоров. Пора действовать.
Ну а я всё ещё была там – в неведомой комнате высоко-высоко над нами, где наливался алым огнём контур на полу, где сплетались жгутами и полнились силой потоки тёмной энергии, где творилась магия.
- Сейчас, сейчас… дай мне ещё минутку…
«Посмотри, всё же складывается идеально! Так что… прекращай пустую болтовню и не дёргайся уже. Видишь? Световой контур замкнулся, пока ты меня отвлекал. Апогей силы достигнут. Сейчас коснусь тебя щупальцами и… да-а-а!!!»
Взрыв магической силы был таким мощным, что меня ударило в солнечное сплетение. Я пошатнулась, перед глазами потемнело. Больно…
Генрих насильно выдернул хрусталь из моих скрюченных пальцев и отшвырнул подальше.
Подхватил и осторожно усадил на ворох соломы под ногами.
Я уцепилась ладонью за его рукав и благодарно кивнула головой, чувствуя, что туман перед глазами постепенно рассеивается. Но смертельная слабость не хотела покидать. Откат от чужого злого колдовства – гадкая штука!
- Посиди здесь.
Зачем? Почему он меня оставляет сейчас?
Я перепугано вскинула голову и увидела, как Генрих поворачивается в сторону решётки выхода. Напряжённая спина, знакомая поза кота перед прыжком. В рукаве блеснула рукоять кинжала, которая готова была уже скользнуть в ладонь.
Шаги. Торопливые шаги в коридоре снаружи. Скрип дверных петель на входе в подземелье.
Кажется, нашим стражам доставили, наконец, «особый приказ».
Глава 47. Истинное имя
На скрип двери отреагировали не только мы. Один из «чёрно-красных» подошёл к решётке входа в нашу камеру и принялся её отпирать. Ещё двое маячили за его спиной.
- Выходите! Вас переводят в другое помещение. Более соответствующее вашему статусу.
- Конечно! Как скажете! – вкрадчиво и ровно отвечает Генрих. Не двигается с места – ровно в той же пружинистой позе ждёт, пока стражник звенит длинными ключами на большом кольце.
Я поспешно вскакиваю на ноги… Нет, не переводить нас они пришли, а…
Не успеваю додумать мысль, потому что дальше в одном смертельном танце сплетаются несколько быстрых, смазанных движений. Их не сразу ловит глаз, их осознаёшь лишь потом, но вот уже стражник валится на пол, и кровь из его горла заливает мятую солому, а обнажённый меч, который был в его руке и собирался отнять жизнь, меняет хозяина…
В правой руке меч, в левой – кинжал, и в следующем па этого странного танца мой жених отбрасывает в сторону второго стражника, третьего ранит и заставляет отступить. Алый след почти не виден на боку. Вот почему они носят алое. На нём не так заметна кровь.
Но это лишь начало, и стряхнув секундную оторопь, к нам со всех сторон бросаются новые враги. А наши друзья по-прежнему заперты.
Генрих делает шаг назад, наклоняется и молниеносным движением выдёргивает кольцо с ключами из рук умирающего стражника. Швыряет кинжал – кажется, попадает в кого-то из бегущих к нам, потому что я слышу короткий вскрик. Пользуясь этой заминкой, захлопывает снова клетку и закрывает замок. Тяжело дыша, отступает вглубь камеры.
Мы остаёмся в ней. Я, Генрих, и мёртвый человек на полу. Снова заперты, но ключ у нас, и камера, которая должна была служить ловушкой, теперь – наша единственная защита от разъярённых людей, которые хотят нашей смерти. Не только потому, что получили приказ. Но ещё потому, что мы убили и ранили их товарищей.