Ну а пока мне хватит и этого.
Останавливаюсь напротив одного из членов команды. Украдкой беру Генриха за руку и крепко-накрепко сжимаю его ладонь – он поймёт, что надо быть начеку.
Глава 26. Стёртая буква
Человек, напротив которого я остановилась – тот, на которого можно подумать меньше всего. Возможно, поэтому окружающие косятся на меня удивлённо, когда я делаю это, а ладонь Генриха напрягается в моей руке.
Дядюшка Морж.
Меня встречает пристальное выражение синих глаз с затаённой усмешкой – в этом он очень похож на Генриха. И точно так же, как с Ужасным Принцем – был бы полным идиотом тот, кто дал бы себя обмануть этому добродушно-улыбчивому виду и не понял, что под улыбкой прячется человек, который может быть смертельно опасным для своих врагов.
- Дядюшка Морж, скажите мне – что у вас с рукой?
Мой голос до странности звонко разносится над притихшей палубой. Моя спина – прямая, как клинок. Я до ужаса боюсь. Сейчас у каждого слова слишком велика цена.
- К чему этот вопрос, милая? Ты же хочешь спросить что-то другое, я прав?
Его ладонь перевязана бинтом полностью, даже кончиков пальцев не видно – как клешня.
- Да, вы правы. Это может подождать. А хотела я спросить… вы и правда не отходили от Эдварда весь вечер и всю ночь?
Лицо Эдди кривится, как будто он съел лимон.
- Конечно! Мне приказал капитан присматривать за этим оболдуем.
- И как успехи?
- Он и правда валялся в лёжку. Бедолагу вывернуло наизнанку раза три – я едва успевал довести его до лееров, чтоб он мог… побеседовать с морем. Потом развлекал его разговорами, да в кости поиграли маленько… на палубу один он точно не выходил.
Я кивнула, принимая сведения. Судя по оскорблённой мине на зелёном лице Эдди, рассказ соответствует действительности. Тогда делаем следующий ход.
- Вы так заботитесь о своей команде…
- Ещё бы я не заботился. Они мне как дети, включая вот этого детинушку-переростка за твоим плечом.
- И вся команда с вами давно? Никого не добавлялось за последнее время?
- Нет, последний раз мы брали кого-то нового… года три назад, если мне не изменяет… память.
В его взгляде мелькает неуверенность.
- Сколько человек в команде, не считая вас?
- Тридцать три.
- Вы уверены?
Молчание.
Поворачиваю голову в сторону кока – он стоит тут же с несчастным видом добряка, который терпеть не может, когда кто-то рядом ссорится.
- Сколько тарелок вы наполняете за обедом, мистер Тингли?
Толстячок весь подбирается, пытается изобразить стойку «смирно».
- Всего тридцать семь, миледи!
Киваю. Это подтверждает мои мысли. Если убрать нас с Генрихом и дядюшку Моржа, должно быть тридцать четыре. Всё-таки тридцать четыре. Не тридцать три, как он говорит. Снова поворачиваю голову к нему.
- Знаете, я долго не могла понять, что меня смущает… пока, наконец, некоторые детали не сложились в картинку. И то, что я сейчас услышала, ещё раз подтверждает её правильность. Прозвучали разные цифры! Капитан тоже называл мне «тридцать четыре» - не тридцать три. Очень сомневаюсь, что вы могли бы так ошибиться, дядюшка Морж – вы же знаете команду, как свои пять пальцев. Значит, или вы зачем-то врёте…
Синий взгляд сверкнул сталью, добродушная улыбка погасла в густой бороде.
- …или среди нас есть человек, который обладает магией, влияющей на сознание. Который умеет так отводить взгляд, что ни за что не станешь его подозревать и сразу проникнешься к нему расположением. Который может заставить всех вокруг думать, что они знают его сто лет, хотя встретили совсем недавно. Который умеет создавать полог тишины и прятать звуки перерезаемых верёвок. Среди бесконечного списка его очень полезных для профессии умений нет только умения плести морские узлы и запоминать все эти зубодробильные морские термины… что очень странно для юнги. Правда же?.. Красная Маска.
Я всем телом поворачиваюсь в сторону этого человека. На всякий случай так, чтобы закрыть собой Генриха.
А «юнга» от неожиданности резко вскидывает голову и на мгновение наши взгляды, наконец, пересекаются. Теперь я знаю, почему «он» всегда от меня его прятал.
На меня смотрят огромные невинные голубые глаза служанки из дворца маркизов де Роше. Той самой, что приносила мне графин с лимонадом. К которой я почувствовала такое расположение с первого взгляда и почему-то не стала подозревать, а безропотно отпустила. Той самой, что не испугалась раздавленных скорпионов на полу и невозмутимо прошлась чуть ли не по ним, чтобы поставить графин на трюмо. А ведь она не могла их не заметить! Нормальная девушка ни за что бы не осталась такой невозмутимой. Только если сама же их и подложила в те пирожные.