В конце концов вздрагиваю и выпускаю лисёнка, когда ладонь кусают крохотные каменные зубки. Кусают едва ощутимо, тут же зализывают.
Глупая хозяйка. Совсем безголовая. Зачем так много-то?
Открываю глаза, счастливо улыбаюсь. Подарок сидит рядом и смотрит на меня сверкающими глазами-бусинами – хвост воинственно поднят, янтарное сияние золотит шкурку, искры стекают на лапы, срываются с кончиков торчащих ушей.
Не могу удержаться и бросаюсь его тискать.
Да всё уже, всё! Тебе что, обниматься больше не с кем?..
Но я вижу, что ему приятно, хотя вредина и пытается увернуться, суча лапами в воздухе, когда держу его подмышками перед собой. Внимательно осматриваю пузико – следов пореза как не бывало. Выдыхаю с облегчением.
Пусти уже, кому говорят! Пошёл я досыпать. Буду скоро как новенький.
А ещё он ощутимо увеличился в размерах и потяжелел. Размером уже не с котёнка, а с упитанного щенка. Пожалуй, на плече такого не поносишь теперь – надорвёшься.
- Ну вот и славно! И больше меня так не пугай.
Наглый лис юрко скачет по одеялу, взгромождается прямо на подушку. К моей радости, больше не сворачивается в угрюмый комок, а растягивается во весь рост на спине, лапы торчком. На мордочке написано невыразимое блаженство.
- Точно просто спать? Как ты себя…
Точно. И ты тоже ложись. Смотреть страшно – бледная вся как поганка. От тебя скоро твой принц убежит. Вон уже подозрительно в окошко поглядывает.
Язвит – значит, и правда в порядке.
Стоп, а что он там… поворачиваюсь к Генриху и вижу, что он стоит у иллюминатора и молча смотрит на море и светлеющие небеса, заложив руки за спину. Не вижу его лица. Колет новый приступ тревоги – снова вспоминаю, что Маска наговорила только что про Баклажана... И как он воспринял это известие. Мои мальчики сегодня просто разрывают меня на части - не знаю, к кому бросаться.
Осторожно встаю с постели, подхожу и просто обнимаю сзади, прижимаюсь щекой к его напряжённой спине. Через несколько долгих мгновений она слегка расслабляется.
- Как ты?
Медлит с ответом.
- Эхо прошлых ошибок всё-таки догнало меня в момент, когда я совершенно этого не ожидал. Прости, Эмбер. Ты оказалась втянута во всё это из-за меня.
- Даже не думай терзаться! О чём ты вообще…
- Не подозревал, что в ней оставалось столько ненависти. И это только моя вина. Играл с ней слишком долго. Подозревал, обвинял без доказательств. Не остался рядом, когда она понесла нашего ребёнка. Возможно, из-за этого она и… потеряла дитя. А её душа окончательно зачерствела. Так что как ни крути – вина на мне. Маска права – мне теперь действительно с этим жить.
Сердце сжимается и катится куда-то вниз. Втискиваюсь между ним и деревянной переборкой, пытаюсь заглянуть в глаза, которые он прячет, отводя взгляд.
- Не смей себя винить, слышишь?! Ты хороший… самый лучший! Не взваливай на себя вину за чужую подлость.
Кривится в невесёлой усмешке. Но хотя бы не пытается оттолкнуть, хотя по-прежнему не разжимает рук, заведённых за спину. Пользуюсь этим – привстаю на цыпочки и крепко-накрепко обнимаю за шею. Заставляю посмотреть себе в глаза.
- Я... должна тебе сказать кое-что очень важное.
Набираю воздуху в грудь.
- Мы виделись с баронессой… когда она была уже нездорова. Долгая история, и когда-нибудь я непременно тебе расскажу всё по порядку, но… у нас с ней вышел откровенный разговор.
Лучше, пожалуй, помолчу о том, что этот разговор был такой откровенный, потому что Баклажаниха всерьёз рассчитывала, что я вскорости пойду ко дну вместе со «Старой Калошей» - ну или, по крайней мере, стану игрушкой для команды, которую сломают, наигравшись. Если бы не благородство капитана, оказавшегося эллери… отгоняю не самые весёлые воспоминания. Сейчас важно другое.
Я наконец-то завладела вниманием Ужасного Принца. Он смотрит на меня остро и выжидающе.
- Она мне сказала… она мне призналась, что наврала. Что про ребёнка – это было враньё. Понимаешь? Просто очередная подлость её мелкой душонки. Она таким способом пыталась тебя привязать, а когда не вышло, когда ты не поддался на её уловки и ушёл в море, чтобы вернуться только через год… Правда выяснилась бы. Что нет никакого ребёнка. Нет и не было. Вот она и решила ударить тебя побольнее. Выдумать эту мерзкую ложь – отомстить. Чтобы ты нёс это бремя всю жизнь и терзался. Так что не смей! Никогда. Теперь действительно всё будешь хорошо. Понимаешь, что я говорю?